Скандальный брак

— Это не моя вина. Внезапный ветер сбил меня с курса. Я ничего не могу поделать с тем, что он такая большая мишень. Я что, убила его? — требовательно проговорила тетя Герти раздраженным и обиженным тоном, так, словно его смерть могла бы оскорбить ее.

Лицо Эви пылало от жара, в котором смешивались стыд и ужас. Дрожа, она обошла вокруг Локхарта, чтобы осмотреть нанесенную рану. Эви проглотила крик и закусила губу при виде стрелы, вонзившейся в его плечо сзади.

Сквозь стиснутые зубы, он требовательно спросил:

— Насколько все плохо?

— Это, — окровавленная стрела в его спине! — Не так, чтобы очень.

Старясь обрести спокойствие, которого она не ощущала, Эви взяла его за руку и повела в сторону дома, восхищаясь самообладанием и уверенностью, с которой он держался, шагая рядом с ней.

— Мы устроим вас внутри и пошлем за доктором.

Локхарт лишь едва заметно кивнул, будто в том, что она делала, не было ничего такого, и ему просто предложили отправиться в дом на чай. Только бледность его лица и глубокие бороздки по сторонам его губ говорили о том, что он чувствует дискомфорт.

— Мне очень жаль, мистер Локхарт, — с жаром прошептала она, — никогда прежде тетя Герти не причиняла никому вреда.

Когда они проходили мимо сада, тетя Герти вновь выкрикнула:

— Так я его убила?

— Он идет, разве нет? — прошипела Эви, желая, чтобы ее тетя вовсе перестала говорить.

— Годы в Крыму — и почти ни царапины, — выпалил он. — Стоило приехать домой и двух недель не прошло, как меня подстрелила старуха, — затем, поразительно, но его плотно сжатые губы подернулись. — Вот так ирония.

Она с изумлением вглядывалась в его лицо, представляя, что именно с юмором и никак иначе большинство мужчин прореагировали бы в подобной ситуации. Не зная, как ответить, Эви неловко похлопала его по руке и заверила:

— С вами все будет в порядке.

Она придерживала его, обхватив рукой вокруг пояса, и так дошла до двери балкона. Локхарт наваливался на нее всем телом, и Эви пыталась не позволить этому отвлечь ее. Прежде она никогда не была так близко к мужчине — по собственной воле, во всяком случае — и никогда рядом с человеком, обладающим такой мужской силой. Ее горло сжалось.

Он завладел ее взглядом, стоя неподвижно у дверей.

— Я рад, что это не вы. Рад, что с вами все хорошо.

Тогда-то она и вспомнила, что он отдернул ее и подставился под стрелу. Вместо нее, святые небеса! Это она стояла прямо на пути летящей стрелы. Он спас ей жизнь.

Внутри все перевернулось. Она прижала руку к животу и повернулась, глядя на свое отражение в стеклянных дверях.

— Зачем? — прошептала она. — Зачем вы сделали это?

Она могла видеть в отражении стекла, что он наблюдает за ней, могла чувствовать его пристальный взгляд на своем лице.

— А почему я не должен был этого делать?

Эви могла бы назвать целую кучу причин, наиболее очевидная — стрела, торчащая в его плече. Мотая головой, она произнесла твердо:

— Я не могу придумать ни одной причины, почему вам следовало рисковать из-за меня.

— Не можете? — повернув голову, он изучающе посмотрел на нее, как на какую-то диковину. — Вы Линни Йена. Одного этого вполне достаточно.

Эти слова были брошены столь сухо и так просто. Она повернулась, глядя на него уныло. Боль тревожила сердце, и лишь одна мысль пронеслась в ее голове: нет, это не так. Я не Линни, не она.

Но только он никогда не должен узнать этого.

Все еще борясь с неприятным чувством дрожи внутри, она повела его вверх по лестнице в свою спальню, самую лучшую комнату во всем доме. Конечно, он мог пользоваться ею. Все что угодно для его удобства, для того, чтобы ускорить его выздоровление и его отъезд.

Вскоре пришла миссис Мэрдок и принялась за дело. Она суетилась над Локхартом, осторожно укладывая его на кровать и подкладывая подушки для его удобства, как можно осторожнее, чтобы не задеть стрелы до прихода Питера.

Эви отошла и наблюдала, медленно втягивая воздух сквозь сжатые губы, она клялась себе, что увидит его полностью выздоровевшим.

Позже она спрашивала себя, спас бы он ее, зная правду? Спас бы он ее, если бы знал, что она лгунья, обманщица, а вовсе не любимая его кузена? Спас бы он ее, если бы знал, что она вовсе не настоящая мать Николаса?

На самом деле, она никто для него.

Лежа на животе, Спенсер чувствовал, как теплая струйка крови стекает по его спине. Он зашипел, когда миссис Мэрдок приложила к ране кусок ткани, чтобы остановить кровь. Плечо его горело, словно было охвачено адским пламенем. Он замотал головой. Чертова стрела. Старуха же просто представляла угрозу. Наверняка стрела, летящая в миссис Кросс, достигла бы своей цели. Убила ее. Он содрогнулся. Определенно, его присутствие необходимо здесь. Что, если бы Николас стоял на пути стрелы?

— Вот так, сэр, — кудахтала миссис Мэрдок, подсовывая еще одну подушку ему под грудь.

— Миссис Кросс сейчас будет здесь с доктором Шеффилдом, и он вытащит эту стрелу из вас. А пока мы вас устроим поудобнее.