Скандальный дневник

— Принеси туда эль, — распорядился он и взглянул на Уилкса: — Я просмотрю почту, а потом приду к вам.

— Почта в семейном кабинете, милорд, — сообщил Бентон.

— Мы подождем тебя, Линдсей, — сказал Уилкс, направляясь в другую сторону. — До твоего прихода я не буду сообщать новость Ламборну.

У Натана не было настроения развлекать гостей. Честно говоря, он уже не мог дождаться, когда они, наконец, уедут из аббатства. Если приятели и дальше будут болтаться в его поместье, придется выделить каждому из них место на семейном кладбище.

Лакей подошел к кабинету раньше Натана и открыл дверь, но тот не обратил на это внимания. Он шагнул за порог, взглянул на свой стол и замер.

За письменным столом вишневого дерева в стиле Людовика XIV сидела Эвелин. Когда он вошел, она вскрикнула от неожиданности и выронила перо.

Натан тут же почувствовал неловкость и растерялся. Она смотрела на него как на какое-то чудовище, а он не привык к таким взглядам.

Эвелин вскочила и принялась лихорадочно собирать листки, на которых писала. Ей хотелось поскорее уйти.

— Оставь их! — резко сказал он.

Она прижала бумаги к груди и вышла из-за стола.

— Вы не хотите, чтобы я прочел ваше послание, мэм? Интересно, кому же вы пишете? — прорычал Натан.

Эвелин угрожающе приподняла брови:

— Хоть это вас не касается, сэр, отвечу: своей сестре. Она вытянула вперед руку с письмом.

Натан пересек комнату, взял листок и прочитал первое предложение: «Моя драгоценная Кларисса!»

Он отдал письмо Эвелин и направился к своему письменному столу. Уловив аромат лаванды, Натан замедлил шаг, но, быстро взглянув на жену, решительно пошел дальше и уселся за стол.

Промокательная бумага была в чернильных пятнах, а кончик его пера расплющился.

— Как ты оказалась здесь? — сухо спросил он, осматривая перо. — Я прислал тебе бумагу и перо.

— Ты прислал мне писчую бумагу, а не пергамент. К тому же перо было старым и хрупким. Оно сломалось.

Оно сломалось, потому что она писала слишком длинные пылкие письма — Натан знавал за ней еще и такую особенность.

— Я не думала, что надо просить у тебя разрешение на пользование кабинетом.

— Вовсе нет, — сказал он, подняв голову, — но, поскольку ты испытываешь ко мне столь сильное отвращение, я думал, что ты будешь держаться от меня на расстоянии.

Она раздраженно вздохнула:

— Послушай, Натан, я не испытываю к тебе отвращения.

— Нет? Почему же тогда ты хочешь со мной развестись?

Эвелин открыла рот, потом закрыла. По ее сосредоточенному лицу было видно, что она лихорадочно придумывает ответ.

— Успокойся, милая, — протянул Натан, — я не буду тебя пытать. Твой маленький секрет известен нам обоим.

— Что ты имеешь в виду? Он закатил глаза:

— Ты ведь хотела уехать во Францию?

— Что за глупость?!

Он не собирался играть в кошки-мышки.

— С Данхиллом! Он купил два билета — именно в эту страну.

У нее, по крайней мере, хватило такта, чтобы разыграть недоумение.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — отрезала она.

— Не лги, Эвелин.

— Я не лгу! И откуда ты это узнал? У тебя что, есть шпионы в Лондоне?

— Если бы! — Он горько усмехнулся. — Нет, Эвелин, у меня нет шпионов. Это как раз то, о чем я тебя предупреждал: все следят друг за другом и всё друг о друге знают. Нельзя утаить никаких секретов, и если тебе не хватает ума это понять, то Бог тебе в помощь!

— Клянусь честью, я ничего не знаю о поездке во Францию, — сердито заявила она. — И прежде чем набрасываться на меня с обвинениями, расскажи-ка лучше о своих собственных секретах, Линдсей! О тех, которые ты так ревностно охраняешь.

Он откинулся на спинку стула и развел руками:

— Я не святой, милая, но моя жизнь — открытая книга. Она удивленно округлила глаза, а потом расхохоталась.

— Прошу меня простить, но ты самый скрытный человек из всех, кого я когда-либо знала!

— Вот уж неправда!

— Правда! — возразила Эвелин. Казалось, этот спор ее забавляет, однако Натану было не до смеха. — Сколько раз я пыталась тебя разговорить, а ты отвечал только «да, дорогая» или «нет, дорогая»!

— Ты городишь чушь, — проворчал он.

Эвелин вдруг оперлась руками о стол и нагнулась вперед.

— Есть вещи, о которых ты должен был мне рассказать, но не сделал этого. Например, о твоей задушевной дружбе с миссис Дюполь, — раздраженно заявила она. — На годовщине смерти нашего сына ты не сказал мне о том, что вы с миссис Дюполь собираетесь… — Она махнула рукой.

Натан сразу понял, что она имеет в виду.

— Поминать Роберта в церкви? — спросил он. — Я не сказал тебе об этом только потому, что ты была не в состоянии отмечать дату смерти нашего сына. Но мне надо было ее отметить.

— С миссис Дюполь? Он прищурился.

— В то время мы с тобой почти не разговаривали, — напомнил он ей. — Ответь мне, положа руку на сердце: ты смогла бы спокойно общаться со мной в тот день? Нет, Эвелин, не смогла бы. Мне надо было как-то справиться со своим горем, и я просто не выдержал бы твоего гнева.

В ее взгляде мелькнула растерянность. Она отпрянула назад и скрестила руки на груди.