Скандальный дневник

Опустив глаза, Натан увидел, что рукав его сюртука намок от крови. Видимо, рана была нешуточной. Он кивнул и дал им знак ехать. Его люди затащили Джона на насыпь и положили на лошадь. Один мужчина запрыгнул в седло позади него. Другой поднял с земли довольно старый мушкет, из которого стрелял злоумышленник, и они уехали.

Натан поскакал следом за ними вместе с третьим, самым молодым слугой. Возле дома уже собирался народ: по деревне прокатился слух о покушении на графа. Конюх отправился в деревню за врачом и шерифом.

Натан сказал людям, что с ним все в порядке, и отдал Седрика мальчику-конюшему, который в ужасе округлил глаза, увидев его окровавленный сюртук.

— Вы поймали негодяя, милорд? — спросил один из сельчан.

— Конечно! — ответил Натан. — Он сейчас в конюшне. Его будут держать там до приезда шерифа.

— Шериф уже выехал! — выкрикнул другой мужчина.

Натан кивнул и направился к дому. Когда он поднялся на крыльцо, парадная дверь распахнулась, но Натан отмахнулся от Бентона:

— Выглядит довольно пугающе, но на самом деле рана неглубокая.

— Врача нет в деревне, милорд. Он куда-то уехал, — сообщил дворецкий, слегка нахмурившись при виде его руки.

— Натан! — Эвелин сбежала с лестницы и бросилась ему на шею, но быстро отпрянула и взглянула на его руку. — О Боже!

— Чепуха, — заверил ее Натан. — Все не так страшно, как кажется.

Она сдвинула брови и переглянулась с Бентоном.

— Ты нашел его? Кто это? — спросила она, увлекая его в коридор. — Ты его знаешь? Почему он хотел тебя убить?

— Я никогда его раньше не видел, — пожал плечами Натан.

— Послушай, ты истекаешь кровью. Нам надо промыть рану, не дожидаясь врача. Бентон, принесите горячую воду и бинты! — бросила она через плечо, продолжая тянуть Натана за собой. — И… что же еще? — Она посмотрела на руку мужа. — О Господи, мне никогда не приходилось обрабатывать огнестрельные раны!

— Можно плеснуть на рану немного виски, — усмехнулся Натан.

Она потащила его в гостиную возле служебной лестницы, усадила в кресло и помогла снять сюртук. Рукав рубашки весь пропитался кровью. Эвелин нашла нож для бумаги и разрезала манжету, потом двумя руками распорола рукав до самого плеча.

— Молодец, — похвалил ее Натан, поморщившись. Он впервые получил пулевое ранение и теперь с удивлением обнаружил, как это чертовски больно. — Ты ведешь себя как заправская медсестра.

— Молчи, — сказала она, хмуро разглядывая его руку. — Похоже, пуля засела внутри.

— Да нет же, Эви, — фыркнул Натан, — она лишь поцарапала мне руку.

Эвелин покачала головой:

— Здесь отверстие.

Натан опустил глаза, увидел темно-красную кровь, сочившуюся из дырки в руке, и вдруг комната поплыла у него перед глазами.

— Проклятие! — пробормотал он, откинув голову на спинку кресла и закрывая глаза.

— Ну-ну, успокойся.

Эвелин ласково погладила его по лбу — так же она гладила Роберта, когда тот болел. Натан не возражал. Вид крови, вытекающей из его тела, лишил его последних сил.

Он слышал, как открылась дверь, и вошел Бентон — Натан узнал его по шагам.

— Тебе придется мне помочь, Бентон, — сказала Эвелин. — По-моему, пуля засела в руке.

Она потрогала руку сзади, но прикосновение ее пальца обжигало как огонь. Натан дернулся от невыносимой боли.

— Мне тоже так кажется, — согласился как всегда невозмутимый дворецкий. — Я взял на себя смелость кое-что принести. Говорите, что делать, мэм.

Натан открыл один глаз и увидел серебряный поднос, на котором лежали нож и маленькие щипчики — наверное, ими пользовались на кухне.

— Нет! — Он покачал головой, сердито взглянув на дворецкого. — Не советую, Бентон! Если ты дорожишь своей работой — нет, своей жизнью, — ты не притронешься ко мне.

— Пуля торчит из раны. Если ты подержишь руку, я постараюсь ее вытащить, — сказала Эвелин. — А еще Натан посоветовал мне плеснуть на рану виски.

— Я имел в виду легкую царапину, а не пулевое ранение! — воскликнул Натан.

— Здесь есть немного виски, — сообщил Бентон, поднимая графин с янтарной жидкостью.

— Вот и отлично. Ты сможешь его удержать, Бентон? Дворецкий зашел Натану за спину и на удивление сильно обхватил руками его грудную клетку.

— Нет… — начал Натан, но Эвелин уже захватила щипцами кончик пули и рывком извлекла ее из тела.

У Натана было такое впечатление, что она ковыряет в его руке раскаленным факелом. Он зашипел от боли, почувствовал, что к его губам прижимается горлышко графина, и открыл рот. Бентон влил туда виски, а Эвелин приложила к ране тряпку, смоченную горячей водой.

Натан оттолкнул от себя графин.

— Ну, все, Бентон, твоя песенка спета, — прохрипел он, вцепившись в подлокотники кресла: Эвелин продолжала промывать рану. — Снимай свой костюм гробовщика и отправляйся на все четыре стороны. Ты больше не дворецкий! Если хочешь, можешь остаться здесь в качестве горничной, но ты больше не будешь открывать двери моего дома!

— Слушаюсь, сэр, — отозвался Бентон и крепче перехватил его руку, чтобы Эвелин было удобно ее обрабатывать.

— Сейчас ты почувствуешь легкое жжение, — предупредила она и плеснула на рану виски.

Натан подпрыгнул в кресле.