Скандерия (СИ)

Агнесса, как обычно, не проявляла никаких признаков недовольства. Постороннему человеку могло бы показаться, что они с Истоминым и вовсе незнакомы.

Когда занятие закончилось и студенты покидали зал, Истомин сделал движение к Агнессе, но тут же себя остановил. Что он мог ей сказать? Принести извинения? Чтобы в ответ получить холодный пронизывающий взгляд?

Когда студенты разошлись, и Истомин остался в тренерской один, стало вообще тоскливо. Злило то, что он совершенно не представлял, как вести себя дальше. Он не понимал, почему Агнесса так часто вторгается в его мысли. Обычная же студентка. По меркам Гимназии.

С одной стороны, было неплохо отвлечься от постоянных раздумий о прошлом месте работы, о случившейся там истории, о том, почему Вика никак не могла остепениться. С другой, поменять эти метания на непрекращающиеся размышления о студентке, которая, судя по всему, и за человека-то его не считала.

Истомин открыл шкаф, чтобы убрать форму, и остолбенел. На полке лежала голова Агнессы Русаковой. Забыв, как дышать, Истомин попятился и с треском врезался в стол. Закрыл глаза. Открыл. Точно, голова. Бледное лицо, закрытые глаза с синюшными веками, такие же губы, белые волосы, зачёсанные назад. Длинная шея — и пустота. Чуть приблизившись к лицу, Истомин рассмотрел даже тёмные ресницы (почему они у неё вообще тёмные?) и белые (белые!) волосинки тонких бровей, которые обычно совсем незаметны.

— Даниил Юрьевич?

Истомин мигом захлопнул шкаф и обернулся. Знакомый спокойный холодный голос. Ничего не выражающее бледное лицо и отстранённый взгляд.

— Да? — пробулькал Истомин.

Оказывается, он не запер дверь тренерской. Хорошо хоть рассуждал не вслух.

— Вы в порядке? — без какой-либо интонации спросила Агнесса. Живая и здоровая. Или это андроид? Или он сошёл с ума?

Истомин только слабо кивнул.

— Меня попросили вас найти. С Виктором Семёновичем неприятность, нужна помощь.

— С кем? — не понял Истомин.

— С Мозговым. — Отстраненный взгляд как бы в глаза, но в то же время сквозь Истомина. Хорошо, если она не может смотреть сквозь стенки шкафа.

Истомин даже не помнил, что Мозгова звали Виктором Семёновичем. Или не знал. Для него, как и для большинства студентов и преподавателей, это был просто Мозг. А ведь они жили в одном доме.

— Да. Иду. Сейчас.

Агнесса молча ждала, пока Истомин отлипнет от шкафа, и не давала возможности ещё раз заглянуть туда, чтобы удостовериться, что голова ему не померещилась. Кое-как он сделал пару шагов и вышел из тренерской вслед за Агнессой. Вместе они направились к корпусам. Нужно было срочно отвлечься.

— А что с ним? В смысле — с Мозговым.

— Не знаю, — ровно ответила Агнесса, глядя вдаль. — Странно себя ведёт.

— А причём здесь я?

— Калерия Марковна боится, что они с ним не справятся.

— Послушайте, я хотел…

— Не стоит. — Сказано всё тем же спокойным тоном, без поворота головы и даже без взгляда. Как будто он вообще не стоит внимания, и его присутствие — что-то вроде детали пейзажа. Есть — пусть будет. Исчезнет — никто не заметит.

На третьем этаже правого крыла было не протолкнуться. Со стороны могло показаться, что приподнятое настроение студентов связано с каким-нибудь радостным событием — все весело переговаривались, смеялись и показывали друг другу видео на коммуникаторах.

Появление Истомина и Агнессы осталось незамеченным. Агнесса молча двинулась сквозь толпу студентов, которую безуспешно пыталась разогнать Третьякова. У зала скульптуры их встретила Тяпкина-старшая.

— Наконец-то, Даниил Юрьевич, — с облегчением вздохнула она. — Спасибо, Агнесса, вы можете идти.

Агнесса повернулась и спустя мгновение исчезла в толпе. Истомин проследовал за Тяпкиной в зал скульптуры.

— Вот, полюбуйтесь, — кивнула она на человека, лежащего без штанов в рвотной луже посреди осколков полипластиковых и гипсовых фигур, подставок, грязных тряпок, каких-то обломков.

— Наш, с позволения сказать, коллега пришёл на своё занятие, как говорят студенты, сильно шатаясь, накричал на них, потом разнёс кабинет. Если хотите, можете попросить студентов показать вам видео, думаю, они не откажут. — Тяпкина выглядела разъярённой. — Может, вам удастся привести его в чувство? — Тяпкина сцепила руки, так что пальцы хрустнули. — Понимаете, оставлять его здесь нельзя, а вызывать «скорую»… лишняя огласка…

— Когда же он успел? — пробормотал Истомин.

— Что, простите?

— Не могу понять, когда он успел так набраться. А главное, где. Я же видел его сегодня утром, он был в полном порядке.

— Да, хороший вопрос. Так вы попытаетесь привести вашего друга в чувство?

Истомин попытался, но на все действия Мозгов только брыкался и мычал что-то нечленораздельное. Так что Тяпкиной всё-таки пришлось вызвать «скорую».