Скандерия (СИ)

— Ладно-ладно. — Ева, передёрнув плечами, встала с кровати и отошла на пару шагов, встав за спиной Агнессы, сидевшей на пластиковом стуле.

— А как это вышло? — спросила Валя, у которой в личном деле никаких особых отметок не значилось.

— Мне посоветовали, — быстро ответила Тоня. Она говорила со скоростью пулемётной очереди, как будто боялась не успеть. — Он начал писать почти сразу, как только вышла статья этого Правдоруба. Сначала поддерживал, давал советы. Потом, когда мы с Тимуром поссорились, он сказал, что можно так привлечь внимание. Вызвать сочувствие. Он всё продумал и сказал, что даст знак, когда начинать. Но я перепутала дозировку.

— Ты о ком говоришь? — осторожно спросила Агнесса во время короткой паузы.

— Лунный кролик, — произнесла Тоня, глядя на свои руки и тяжело дыша.

— Кто? — непонимающе переспросила Ева.

— Я не знаю, кто это. Так он себя называет. Сказал, надо всё сделать, когда он появится.

— И появился? — медленно просила Агнесса.

— Да. Мне прислали цветы и мягкую игрушку-кролика. Я пошла в аптеку и купила снотворное. Но, видимо, не рассчитала.

Тоня так и смотрела на свои руки, утыканные трубками капельниц. Остальные девочки молча переглянулись.

— Я не вру, — вскинулась Тоня.

— Никто и не говорит, что врёшь, — сказала Ева, отклоняясь назад.

— А переписка сохранилась? — спросила Агнесса.

Тоня в ответ дёрнулась так резко, что Агнесса тоже инстинктивно подалась назад.

— Он тоже спрашивал, тот врач. Но нет никакой переписки!

— Как это? — Ева опасливо выглядывала из-за спины Агнессы. Валя, стоявшая рядом, тоже попятилась.

— Так! Нет ничего! — Тоня взяла с тумбочки коммуникатор и швырнула Агнессе. — Вот, смотри.

Та ловко его поймала, но включить не решалась.

— Дай, я посмотрю. — Ева выхватила коммуникатор, и несколько минут её пальчики порхали по экрану. Потом она поджала губы: — Правда, нет никакого Лунного кролика.

— Вот и я говорю. — Тоня схватила коммуникатор, который ей передала Агнесса, и тоже стала лихорадочно водить пальцами по экрану.

— Наверное, какой-то сбой, — подала голос Валя.

— Всем привет. — В палате появился Тимур, выглядевший помятым — голова немыта, щетина отросла, обычно идеально поглаженные рубашка и брюки явно нуждались в стирке.

Несколько секунд все переглядывались, и только Тоня всё что-то искала в коммуникаторе.

— Мы, наверное, пойдём. — Агнесса поднялась со стула, Ева и Валя активно закивали.

Тимур выпроводил их из палаты и закрыл дверь. Тоня даже не попрощалась. Валя отправилась на дополнительные занятия, Агнесса вызвалась подвезти Еву.

— Как ты думаешь, что это с ней? — спросила Ева после долгого молчания.

— С Тоней? Не знаю. Может, ей всё приснилось, пока в коме была. А может, кто-то с ней действительно поработал.

Снова повисло молчание.

— Твой папа сейчас дома? — вдруг произнесла Агнесса, когда до «Монолита» оставалось несколько минут.

— Да, а что? — удивлённо спросила Ева.

— Мне надо с ним поговорить.

— Это из-за головы? — Ева покосилась на рюкзак Агнессы. Та коротко кивнула.

Андрон Долгих встретил Еву и Агнессу в домашнем спортивном костюме с мокрыми подмышками и спиной. Привыкший экономить каждую секунду, прокурор предпочитал поддерживать форму в домашнем мини-спортзале, попутно просматривая дневные новости на установленной рядом плазме. Невысокий, совершенно лысый, Долгих обладал почти звериным чутьём и железной хваткой. Когда он включился в дело Правдоруба, все надеялись, что пакостника быстро найдут, но пока даже принципиальному прокурору не удалось выяснить ничего конкретного.

— Папуля, я дома. — Ева чмокнула отца в щёку. — У нас гости.

— Агнесса, привет. — Долгих вытирал мокрую от пота лысину полотенцем. — Ну, я пойду.

— Нет, папуль, у Агнессы к тебе дело, — пропела Ева, беря отца под руку.

— Вообще-то, у меня дело к вам обоим, — тихо сказала Агнесса. — Есть возможность вычислить Правдоруба.

— Ты думаешь, это он? — округлила глаза Ева, кивнув на рюкзак подруги.

— Может, не сам. Но кто-то из его товарищей.

— Выкладывай, — по привычке скомандовал Долгих, повесив полотенце на плечи.

Агнесса вытащила из рюкзака голову и положила её на журнальный столик.

— Это что? — спросил Долгих, у которого при виде муляжа ни один мускул на лице не дрогнул. А вот Ева поморщилась.

— Это промах Правдоруба.

— В смысле? — прищурился Долгих.

— Понюхайте, — предложила Агнесса.

Ева скривилась, но её отец, бросив внимательный взгляд на подругу дочери, наклонился и помахал над муляжом рукой, подгоняя к себе воздух.

— Что там? — Еву пересилило любопытство, и она тоже наклонилась.

— Спрей для тканей, — сказала Агнесса, когда Ева выпрямилась и пожала плечами.

— И что это значит? — спросил Долгих, потирая нос.

— Эта штука, скорее всего, хранилась где-то в кладовой с реквизитом. Там её легко спрятать.

— Значит, это кто-то с театрального факультета! — Ева щёлкнула пальцами.

— Не обязательно, — покачала головой Агнесса. — Но если эта штука хранилась там, значит, кто-то её там спрятал. Кто-то, у кого есть доступ. Но вот вопрос: а где он её взял?

— Где? — спросила Ева, следившая за подругой расширенными глазами.