Скандерия

Очередь потихоньку продвигалась, и начали подтягиваться ребята из группы. Ева появилась с кислым выражением лица. Увидев причину недовольства подруги, Агнесса не удержалась и тихо рассмеялась. От шуршащего звука её смеха у Истомина холодные мурашки побежали по шее. А рассмотрев открывшиеся в улыбке синюшных губ двойные зубы-клыки, он резко отвернулся и с трудом удержался, чтобы не выбежать из церкви.

Ева пришла в монастырь в короткой юбке, и, совершенно равнодушная к чужому мнению, не обращала внимания ни на презрительные взгляды институтских девочек и Чистых Сестёр, ни на недовольное цыканье других паломниц в юбках до пят. Ничто не омрачало настроения Евы до тех пор, пока тётенька, следившая за порядком в храме, не заставила её накрутить на талию фартук из старой ткани неопределённого цвета. На голову Евы накинули полупрозрачный малиновый шарф, тоже из общедоступного монастырского гардероба для невежественных посетительниц. Ева закрепила шарф модными узлами, отчего выглядела ещё более нелепо.

– Ну, в чём-то смотрительница права, – сказала Агнесса, отсмеявшись. Сама она предусмотрительно надела под пальто платье ниже колена и накинула на голову шарф. – Это всё-таки мужской монастырь, не стоит смущать людей мини-юбкой.

– А я чем провинилась? – Вокруг талии Астры тоже оказался намотан фартук, только не серо-бурый, как у Евы, а линяло-пёстрый. Выданный платок сверкал золотистыми нитями с затяжками и торчавшей во все стороны бахромой. Астра даже не попыталась придать своему временному головному убору приличную форму.

– В брюках и без головного убора в церковь нельзя! – гаркнула, проходя мимо, смотрительница.

– Здесь с этим строго, – с притворной серьёзностью сказала Агнесса. Пару лет назад она посмела войти в храм в платье на пару сантиметров выше колена. Та же дежурная прямо во время службы, никого не стесняясь, за локоть протащила её через весь храм к выходу, где в старом сундуке хранились платки и фартуки, одним своим уродством, очевидно, призванные наказать прихожанок за нарушение правил.

Этот огромный кованый сундук тогда дал толчок к написанию первого рассказа сборника. Теперь же никакого, даже малейшего порыва к творчеству Агнесса не ощущала, как ни старалась.

Подошла очередь Чистых Сестёр. Их руководительница проследила, чтобы каждая приложилась к раке, перекрестилась столько раз, сколько положено, и провела у мощей строго определённое количество времени.

За Чистыми Сёстрами с пренебрежением наблюдали институтки, чья очередь была следующей. В отличие от Сестёр, эти девочки серьёзно застопорили продвижение, потому что собрались не все, и их наставница ещё некоторое время стояла у раки, проталкивая опоздавших подопечных без очереди.

Семейная пара поклонилась мощам и спокойно удалилась, следом грузный мужчина со спящим мальчиком на руках старательно удерживая ребёнка в равновесии, кое-как наклонился к раке, ткнулся лбом в стекло, с трудом перекрестился и отошёл.

Стоявший впереди Истомин по-джентльменски пропустил вперёд Еву и остальных гимназисток. Но стоило Еве вделать шаг к раке, как наставница благонравных студенток снова перегородила проход, чтобы её ученицы приложились к мощам вне очереди. Оттеснив Еву, она упёрлась в стену, буквально создав рукой шлагбаум.

Институтки одна за другой степенно подошли к раке, нарочито тщательно перекрестились и приложились к мощам, наклонившись при этом так, что длинные разрезы их якобы пуританских юбок открыли всем присутствующим панорамный вид на своё нижнее бельё. У одной обнаружились кружевные чулки, у второй – панталоны с начёсом.

Мужчина с мальчиком на руках собирался поставить свечку, но застыл с приоткрытым ртом.

Когда «шлагбаум» перекрыл проход, Ева слегка оторопела, но быстро пришла в себя, и, обратившись к наставнице девочек, прошедших вне очереди, громко и отчётливо произнесла:

– Послушайте, дама, вы ведёте себя неприлично.

Эхо стен древней церкви великолепной акустикой размножило слова и донесло до всех находившихся в храме.

Мужчина с мальчиком выронил свою свечку и, пока пытался её поймать, опрокинул ещё десяток. Девочки, продемонстрировавшие всему храму то, что скрывалось под юбками, замерли у раки. Их наставница с застывшей умилительной улыбкой медленно повернулась к Еве и окинула её ледяным взглядом.

– Простите, что вы сказали? – наконец, сквозь зубы, сведённые сахарной улыбкой, процедила благочестивая дама.

– Что вы в храме, а не в зоопарке, – громко произнесла Ева, глядя женщине в глаза.

Все посетители церкви поняли, что происходило нечто необычное, и теперь, делая вид, что просто осматривают древний храм, бочком приближались к месту, где разворачивалась сцена.

– Я в курсе, – процедила наставница, продолжая удерживать гримасу улыбки и буравя Еву злобным взглядом.

– Не заметно, – с той же интонацией ответила Ева.

Очевидно привыкшая к тому, что девочки из института предпочитали не связываться и скромно опускали глаза, когда их отчитывали, наставница не нашлась, что ответить, и просто сверлила Еву бессмысленным взглядом, всё так же натужно улыбаясь.