Скандерия

Правдоруб в конце статьи опубликовал адрес ссылки, где предлагал посмотреть видео с «сеанса». Ева тут же отыскала ролик и положила планшет на стол. На экране сквозь шуршащую пену темноты проступали чьи-то головы. Из-за них слышался глубокий голос, похожий на голос Москвиной-Котовой, задающий вопросы вроде «Здесь есть кто-нибудь?». Потом духа поприветствовали, свечки, стоявшие на столе, мутно заиграли пламенем. Оператор в сеансе, похоже, не участвовал, стоял в сторонке. Далее вообще ничего не было слышно, потом раздался стук, кто-то слабо вскрикнул, и видео оборвалось.

– Всего-то? – разочарованно произнесла Валя.

– То есть, ей светит… – Ева замолчала, подняв брови.

– В лучшем случае выговор, в худшем – отстранение и клиника. – Агнесса постукивала ручкой по столу. – Если бы дело касалось кого-то другого, то и говорить было бы не о чем. Но Москвина – учитель, а с них особый спрос. Особенно сейчас.

– Может, он хочет выжить отсюда всех педагогов? – предположила Валя.

– По-моему, это псих, – заявила Ева.

– Кто бы сомневался. Но псих, знающий, что делает, – сказала Агнесса. – В каждом журнале две или три откровенно бредовые статьи или такие, как здесь, которыми никого не удивишь. И одна провокационная. Каждый раз точное попадание при минимуме затрат.

– Как он к Котовой-то попал? – задумчиво спросила Валя. – Вряд ли она вешает приглашения на доску объявлений.

– Но тогда выходит, – глаза Евы округлились. – Выходит, это кто-то из своих?

– А то как же, – кивнула Агнесса. – Слишком уж хорошо осведомлён.

Со звонком девочки отправились на занятие по истории искусств, которое не состоялось из-за отсутствия преподавателя. Изольда Петровна внезапно почувствовала недомогание и ушла. Телефон молчал, и никто не имел понятия, где её искать.

Всем преподавателям было поручено выяснить, не знал ли кто-то из учеников, куда исчезла Москвина-Котова. Все расспросы ни к чему не привели, и прибывший очередной Инспектор отправился к ней домой в микрорайон «Лабиринт», кварталы которого были построены в авангардном стиле – разноуровневые этажи, витые конструкции, заползающие друг на друга крыши.

Когда Истомин впервые побывал в «Лабиринте», он машинально отметил, что здесь хорошо смотрелась бы Москвина-Котова, и только потом узнал, что именно здесь она и проживала.

Её увлечения спиритизмом и сопутствующими материями тоже не были тайной. Поговаривали даже об особом, собранном ею кружке, в который приглашались только избранные студенты, обладающие «даром», «особыми способностями» или хотя бы банальной «повышенной восприимчивостью».

Истомину Котова по-своему нравилась, и статья Правдоруба его расстроила. С другой стороны, каждый раз, держа в руках очередной пасквиль, он ощущал мелкую дрожь, будто играл в русскую рулетку – ожидание увидеть своё имя на страницах разгоняло пульс и держало в напряжении, пока все статьи не были просмотрены. Тогда наступало облегчение от того, что мишенью на этот раз стал кто-то другой. Это выматывало нервы и сеяло вражду и подозрительность, из-за чего все недоверчиво косились друг на друга и даже переставали общаться.

Во время дежурства Истомин размышлял о том, удалось ли Инспектору найти Котову, и как раз в этот момент в дверь комнаты тихо постучали.

– Можно? – из-за двери показалась Соня.

– Можно, – вздохнул Истомин. – Вы сегодня без подруги?

– Она… – Соня мялась на пороге. – Я только хотела узнать, нет ли новостей об Изольде Петровне.

– Я не в курсе.

– А. Ну тогда…

– О, ты уже здесь, – мимо Сони в комнату протиснулась Дина и уселась на диван. – Привет! – кивнула она Истомину, который в ответ отвернулся, чтобы не показывать недовольства.

Соня вздохнула и тоже вошла, устроившись рядом с подругой.

– Про Котову не слыхать? – спросила Дина, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Нет, – тихо ответила Соня.

– Да найдётся она, не переживай, – Дина хлопнула подругу по плечу и, обращаясь к Истомину картинно понизила голос: – Сонечка от Котовой без ума. Даже на её сеансах…

– Дина!

– Да брось, все всё знают.

– Она отличный педагог, – заявила Соня.

– Разумеется, отличный, – картинно согласилась Дина. – У неё же такие передовые методы преподавания. Знаете, как она учит? – обратилась она Истомину со смешком. – Концепция эмоционального и чувственного восприятия. Недавно задала нам эссе – надо написать, какие чувства вызывает у нас «Чёрный квадрат». Я написала, что хочу жрать каждый раз, как его вижу.

– Дина! – Соня даже хлопнула подругу по колену.

– Что? Это правда.

– И какой балл вам поставили? – с улыбкой спросил Истомин.

– Мне плевать на баллы, – равнодушно сказала Дина. – Кстати, Сонь, а ду́хи не предупреждали вас, что на Котову нацелился Правдоруб?

Соня почти плакала. Истомину стало её жаль.

– Да что ты расстраиваешься? – Дина обняла подругу за плечи. – Вон, тут про этих деланных аристократок написано, как думаешь, будут они плакать?

– Их же не лишат лицензии за купленные титулы, – всхлипнула Соня.

– А зря. Надо бы. Все эти Долгих, Мак-кто-то-там, Русаковы.

– Про Русакову там ничего не было, – сказала Соня, вытирая глаза кулаком.