Скандерия

– Ладно-ладно. – Ева, передёрнув плечами, встала с кровати и отошла на пару шагов, встав за спиной Агнессы, сидевшей на пластиковом стуле.

– А как это вышло? – спросила Валя, у которой в личном деле никаких особых отметок не значилось.

– Мне посоветовали, – быстро ответила Тоня. Она говорила со скоростью пулемётной очереди, как будто боялась не успеть. – Он начал писать почти сразу, как только вышла статья этого Правдоруба. Сначала поддерживал, давал советы. Потом, когда мы с Тимуром поссорились, он сказал, что можно так привлечь внимание. Вызвать сочувствие. Он всё продумал и сказал, что даст знак, когда начинать. Но я перепутала дозировку.

– Ты о ком говоришь? – осторожно спросила Агнесса во время короткой паузы.

– Лунный кролик, – произнесла Тоня, глядя на свои руки и тяжело дыша.

– Кто? – непонимающе переспросила Ева.

– Я не знаю, кто это. Так он себя называет. Сказал, надо всё сделать, когда он появится.

– И появился? – медленно просила Агнесса.

– Да. Мне прислали цветы и мягкую игрушку-кролика. Я пошла в аптеку и купила снотворное. Но, видимо, не рассчитала.

Тоня так и смотрела на свои руки, утыканные трубками капельниц. Остальные девочки молча переглянулись.

– Я не вру, – вскинулась Тоня.

– Никто и не говорит, что врёшь, – сказала Ева, отклоняясь назад.

– А переписка сохранилась? – спросила Агнесса.

Тоня в ответ дёрнулась так резко, что Агнесса тоже инстинктивно подалась назад.

– Он тоже спрашивал, тот врач. Но нет никакой переписки!

– Как это? – Ева опасливо выглядывала из-за спины Агнессы. Валя, стоявшая рядом, тоже попятилась.

– Так! Нет ничего! – Тоня взяла с тумбочки коммуникатор и швырнула Агнессе. – Вот, смотри.

Та ловко его поймала, но включить не решалась.

– Дай, я посмотрю. – Ева выхватила коммуникатор, и несколько минут её пальчики порхали по экрану. Потом она поджала губы: – Правда, нет никакого Лунного кролика.

– Вот и я говорю. – Тоня схватила коммуникатор, который ей передала Агнесса, и тоже стала лихорадочно водить пальцами по экрану.

– Наверное, какой-то сбой, – подала голос Валя.

– Всем привет. – В палате появился Тимур, выглядевший помятым – голова немыта, щетина отросла, обычно идеально поглаженные рубашка и брюки явно нуждались в стирке.

Несколько секунд все переглядывались, и только Тоня всё что-то искала в коммуникаторе.

– Мы, наверное, пойдём. – Агнесса поднялась со стула, Ева и Валя активно закивали.

Тимур выпроводил их из палаты и закрыл дверь. Тоня даже не попрощалась. Валя отправилась на дополнительные занятия, Агнесса вызвалась подвезти Еву.

– Как ты думаешь, что это с ней? – спросила Ева после долгого молчания.

– С Тоней? Не знаю. Может, ей всё приснилось, пока в коме была. А может, кто-то с ней действительно поработал.

Снова повисло молчание.

– Твой папа сейчас дома? – вдруг произнесла Агнесса, когда до «Монолита» оставалось несколько минут.

– Да, а что? – удивлённо спросила Ева.

– Мне надо с ним поговорить.

– Это из-за головы? – Ева покосилась на рюкзак Агнессы. Та коротко кивнула.

Андрон Долгих встретил Еву и Агнессу в домашнем спортивном костюме с мокрыми подмышками и спиной. Привыкший экономить каждую секунду, прокурор предпочитал поддерживать форму в домашнем мини-спортзале, попутно просматривая дневные новости на установленной рядом плазме. Невысокий, совершенно лысый, Долгих обладал почти звериным чутьём и железной хваткой. Когда он включился в дело Правдоруба, все надеялись, что пакостника быстро найдут, но пока даже принципиальному прокурору не удалось выяснить ничего конкретного.

– Папуля, я дома. – Ева чмокнула отца в щёку. – У нас гости.

– Агнесса, привет. – Долгих вытирал мокрую от пота лысину полотенцем. – Ну, я пойду.

– Нет, папуль, у Агнессы к тебе дело, – пропела Ева, беря отца под руку.

– Вообще-то, у меня дело к вам обоим, – тихо сказала Агнесса. – Есть возможность вычислить Правдоруба.

– Ты думаешь, это он? – округлила глаза Ева, кивнув на рюкзак подруги.

– Может, не сам. Но кто-то из его товарищей.

– Выкладывай, – по привычке скомандовал Долгих, повесив полотенце на плечи.

Агнесса вытащила из рюкзака голову и положила её на журнальный столик.

– Это что? – спросил Долгих, у которого при виде муляжа ни один мускул на лице не дрогнул. А вот Ева поморщилась.

– Это промах Правдоруба.

– В смысле? – прищурился Долгих.

– Понюхайте, – предложила Агнесса.

Ева скривилась, но её отец, бросив внимательный взгляд на подругу дочери, наклонился и помахал над муляжом рукой, подгоняя к себе воздух.

– Что там? – Еву пересилило любопытство, и она тоже наклонилась.

– Спрей для тканей, – сказала Агнесса, когда Ева выпрямилась и пожала плечами.

– И что это значит? – спросил Долгих, потирая нос.

– Эта штука, скорее всего, хранилась где-то в кладовой с реквизитом. Там её легко спрятать.

– Значит, это кто-то с театрального факультета! – Ева щёлкнула пальцами.

– Не обязательно, – покачала головой Агнесса. – Но если эта штука хранилась там, значит, кто-то её там спрятал. Кто-то, у кого есть доступ. Но вот вопрос: а где он её взял?

– Где? – спросила Ева, следившая за подругой расширенными глазами.