Скандинавские боги

Тени стали длиннее. Строитель вернулся к волокуше, поглядел в сторону леса, поплевал на ладони, взялся за веревки и потащил сани через покрытый травой и цветами луг к горному карьеру.

На заре его еще не было. Солнце успело высоко взобраться на небо, когда строитель вернулся в Асгард, волоча за собой сани с камнями.

Лишь десять было их на этот раз – все, что он смог привезти, – и силач пыхтел и ругался, но тащил и тянул, и с каждым шагом приближался к стене.

Прекрасная Фрейя стояла в воротах, наблюдая за происходящим.

– Я гляжу, у тебя только десять камней, – заметила она. – А чтобы закончить стену понадобится в два раза больше.

Ничего не ответил ей зодчий, продолжая волочь свою ношу к незаконченному проему ворот. Никаких больше улыбок или подмигиваний – физиономия его теперь напоминала маску.

– Тор возвращается с востока, – как ни в чем не бывало добавила Фрейя. – Скоро он будет здесь.

Боги Асгарда вышли поглядеть, как он трудится, и встали плечом к плечу вокруг Фрейи. Молча смотрели они на его муки, но вскоре принялись улыбаться, хихикать и даже задавать вопросы.

– Эгей! – воскликнул Бальдр. – Солнце ты получишь, только если закончишь стену, не забыл? Как думаешь, повезешь ты сегодня домой солнце или как?

– И луну, кстати, тоже, – вставил Браги. – Какая жалость, что конь твой куда-то подевался. Он бы тебе живо привез все эти камни.

И боги еще посмеялись.

Строитель бросил свою волокушу и выпрямился.

– Вы меня обманули! – крикнул он, и физиономия его была красна от натуги и гнева.

– Ничего мы тебя не обманывали, – сказал на это Один. – Не больше, чем ты нас. Думаешь, мы взяли бы тебя строить стену, если бы знали, что ты великан?

Строитель схватил в одну руку камень и саданул им о другой, расколов гранитный блок надвое. Он повернулся к богам с половиной в каждой руке, и вот в нем уже было двадцать футов росту… нет, тридцать… нет, пятьдесят. Лицо его исказилось – теперь он совсем не походил на того чужака, что прибыл в Асгард в начале зимы, мирного и невозмутимого. Весь он стал будто гранитный утес, иссеченный и скрученный гневом и ненавистью.

– Я – горный великан, – прогремел он. – А вы, боги, – просто обманщики и гнусные клятвопреступники. Если бы у меня все еще был конь, я бы сейчас заканчивал стену. И получил бы в награду красавицу-Фрейю и солнце с луной. И оставил бы вас в темноте и холоде – и даже без красоты, чтобы согреть радостью сердце.

– Ни одна клятва не была нарушена, – сурово молвил в ответ Один. – И никакая клятва больше не защитит тебя от нас.

Каменный великан взревел в ярости и ринулся к богам, с громадной глыбой гранита в каждой руке вместо палицы.

Боги расступились, и тут только великан увидал, кто стоял там, за ними, – огромный, рослый бог, рыжебородый и могучий, в железных рукавицах и с железным молотом, которым он широко размахнулся – всего только раз – и отпустил, нацелив прямо на великана.

Молния слепяще ударила с ясного неба, глухо раскатился гром, и Мьёлльнир покинул руку Тора.

Горный великан увидал, как молот стремительно растет, с ревом приближаясь к нему, – и больше не видел уже ничего. Никогда.

Стену боги закончили уже сами – хотя надо признаться, на то, чтобы вытесать последние десять блоков в карьере высоко в горах, дотащить их до Асгарда и взгромоздить на место в своде ворот, у них ушло куда больше времени – многие недели. И да, они были совсем не так превосходно обтесаны и подогнаны, как те, которыми занимался великий строитель.

Некоторые из богов даже ворчали, что надо было дать ему еще немного доделать стену, а потом уже пусть Тор его убивает. Тор, в свой черед, поблагодарил богов за то, что приготовили к его возвращению такую славную забаву.

Странно и совсем не похоже на него, но Локи не явился пожинать славу. Никто не знал, куда он подевался, хотя ходили слухи, что в лугах за Асгардом видели некую кобылу – прекрасную и гнедую. Большую часть года Локи не показывался на глаза, а когда все-таки показался, следом за ним трусил прехорошенький серый жеребенок.

Да, и в самом деле прехорошенький – хотя ног у него оказалось восемь вместо обычных четырех. Он повсюду следовал за Локи, тыкался носом, ласкался и вообще вел себя так, будто Локи – его родная мама. Не в этом ли и было дело?

Со временем он вырос в громадного серого жеребца по имени Слейпнир – быстрейшего и сильнейшего из всех, что видывал свет, ибо конь этот мог обогнать даже ветер.

Локи преподнес Слейпнира – лучшего скакуна из всех, что живут средь богов и людей, – в дар Одину.

Многие восхищались конем Одина, но лишь отчаянно храбрый отважился бы обсуждать его родословную в присутствии Локи, и уж совсем никто не решился бы упомянуть о том дважды. Поверьте, Локи наизнанку вывернется, чтобы испортить вам жизнь, если только услышит, что вы болтаете о том, как он сманил Свадильфари прочь от хозяина и спас богов от последствий своего же собственного дурного совета. О, Локи долго помнит обиды.

Вот так боги получили свою стену.

Дети Локи