Скандинавские боги

– Вместо того, чтобы сомневаться в моей храбрости, лучше докажи, что не задумал никакого подвоха. Можете смело вязать меня, если один из вас положит руку мне в пасть. Я сомкну на ней зубы, но кусать не стану. Если никакого обмана не будет, я открою пасть, как только освобожусь от пут или как только их с меня снимут, так что руке ничего не грозит. Вот так вот. Клянусь, я дам себя связать вашей лентой – но только с рукой бога во рту. Итак… чья она будет?

Боги переглянулись. Бальдр посмотрел на Тора, Хеймдалль посмотрел на Одина, Хёнир посмотрел на Фрейра, но никто не двинулся с места. Тогда Тюр, Одинов сын, вздохнул и, выступив вперед, поднял правую руку.

– Я положу руку тебе в пасть, Фенрир, – сказал он.

Волк улегся на бок, и Тюр вложил правую руку ему в пасть – совсем как раньше, когда Фенрир был еще щенком, и они вместе играли. Фенрир нежно сомкнул зубы, сжав ими руку бога в запястье и не проколов даже кожи, а потом закрыл глаза.

Боги связали его с помощью Глейпнир. Мерцающий улиточий след обнял великого волка, обвил ему лапы и сделал недвижным.

– Вот так, – сказал Один. – А теперь, Фенрир-Волк, разорви эти путы. Покажи нам, насколько ты силен.

И принялся волк тянуть и бороться; и толкал он, и напрягал каждый нерв и каждый мускул, чтобы разорвать проклятую ленту. Но с каждой потугой все трудней становилось ему, и все прочней становилась обуза.

Сначала боги лишь тихо прыскали. Потом захихикали. И, наконец, убедившись, что зверь обездвижен и опасности нет, откровенно захохотали.

Один лишь Тюр молчал и не смеялся. Он чувствовал, как остры зубы Фенрира у него на коже, как влажен и тепл язык, лижущий ладонь и пальцы.

Но вот Фенрир перестал бороться и лег недвижим. Если боги и вправду намерены его освободить, сейчас самое время.

Но боги лишь пуще смеялись. Тор гоготал громче ударов грома, Один смеялся сухо и сдержанно, Бальдр звенел колокольчиком…

Фенрир поглядел на Тюра. Тот храбро встретил его взгляд. Потом закрыл глаза и кивнул.

– Давай, – прошептал он.

И Фенрир сжал челюсти у него на запястье.

Ни звука не издал Тюр, лишь ухватил левой рукой за обрубок правой и сжал со всей силы, чтобы фонтан крови превратился в слабую струйку.

А дальше Фенрир смотрел, как боги берут один конец Глейпнир и пропускают его через камень, огромный, как гора, и хоронят его под землей. И как они берут другую гору и забивают камень еще глубже в землю – глубже самого глубокого океана.

– Один-предатель! – возопил тогда волк. – Если бы ты мне не солгал, я остался бы другом богам. Но страх твой тебя же и предал. Теперь я убью тебя, Отец Всех Богов. О, я подожду – подожду конца всего, и тогда я съем солнце и луну тоже съем. Но больше всего радости мне доставит твоя гибель.

Боги тщательно старались не подходить на опасное расстояние. Глубже и глубже вгоняли они камень, а Фенрир извивался и щелкал зубами. Ближайший к нему бог, сохранивший присутствие духа, всадил ему меч прямо в нёбо, да так, что рукоять застряла в нижней челюсти, встав в упор и оставив пасть навеки открытой.

Волк нечленораздельно зарычал, и слюна рекой полилась у него изо рта. Если бы вы не знали, что это зверь, то, пожалуй, решили, что перед вами – небольшая гора и река, текущая из устья пещеры.

И отвернулись боги, и молча пошли прочь от места, где река слюны бежала в черное озеро, но отойдя достаточно далеко, снова принялись хохотать и хлопать друг друга по спине, и ухмыляться – широко, как те, кто только что сделал что-то ужасно умное.

Тюр, впрочем, не смеялся и даже не улыбался. Он туго обвязал обрубок запястья тряпицей и шел вместе с богами в Асгард, держа совет сам с собою.

Такова история о детях Локи.

Необычная свадьба Фрейи

Тор, бог грома, могущественнейший из асов, самый сильный, самый храбрый, самый доблестный в битве, не то чтобы совсем проснулся, но уже почувствовал, что что-то не так. И, разумеется, потянулся за молотом, который всегда держал под рукой, даже когда спал.

Он пошарил, не открывая глаз. Он пощупал там и тут, ища знакомой и утешительной рукоятки.

Но рукоятки не было. И молота тоже.

Тор открыл глаза. Он сел. Потом встал. И даже прошелся по комнате.

Молота нигде не было. Пропал молот.

Молот Тора звался Мьёлльнир, и сделали его для бога карлики Брокк и Эйтри. Это было одно из сокровищ богов. Если Тор ударял им по чему-нибудь – этому чему-нибудь наступал конец. Если швырял молот во что-нибудь – тот никогда не промахивался мимо цели, а потом еще и прилетал назад и сам ложился в руку. Молот можно было уменьшить и спрятать за пазухой, а потом увеличить обратно. Во всех отношениях превосходный молот, за исключением одного: коротковат он был в рукояти, так что Тору приходилось работать им одной рукой.

Молот хранил богов Асгарда ото всех опасностей, что могли угрожать им и миру. От инеистых великанов и огров, от троллей и чудищ всякого рода и вида – все они боялись Мьолльнира.

Тор очень любил свой молот. А сейчас молота просто не было.