Скандинавский детектив. Сборник

Я взял чаю с бутербродом и поискал глазами, где бы присесть. За ближайшим столом пил кофе студент Урбан Турин. Этого молодого человека я знал только в лицо. Ответив на его поклон, я направился к большому столу, за которым уже восседали супруги Хофштедтер. Они заметили меня, и отступать было поздно. Нет, они мне нравились, но сегодня я предпочел бы побыть один.

Доцент Герман Хофштедтер преподавал гражданское право и тоже претендовал на место профессора. Ни ростом, ни телосложением он не выделялся, но был жилистым и крепким — в юности ему пришлось немало поработать. Темная грива волос все время падала на низкий лоб. Прежде всего бросались в глаза крепко сжатые челюсти. Рот был маленький, с немного растянутыми уголками губ. Левый уголок заслуживал самого пристального внимания собеседника. Именно он красноречиво говорил, о чем думает в данный момент Герман, правда, лишь до тех пор, пока его темперамент не брал верх над рассудком. Улыбка его очень красила, но улыбался он редко, предпочитая агрессивно поглядывать на окружающий мир из-под густых насупленных бровей. Герман Хофштедтер действовал по принципу: наступление — лучшая оборона.

Зато Марта Хофштедтер была очаровательна. Может быть, и не красавица, хотя с правильным мягким округлым лицом. Но покоряло шедшее откуда-то изнутри сияние, и прежде всего сияли ее глаза. Марта любила смеяться. Но даже когда она не смеялась, ее зеленые глаза лучились улыбкой. Нетрудно было понять, почему Герман в нее влюбился. Я и сам мог бы в нее влюбиться. Она была ассистентом кафедры на факультете филологии.

Брак их не был особо счастливым — они оказались слишком разными людьми. Герман укрощал жизнь своей железной волей, стараясь переделать ее на свой лад. А Марта наслаждалась всем, чего нельзя было заранее предвидеть или предугадать, любила экспромты и неожиданности, ей казалось, что это делает жизнь ярче и интереснее. Герман не верил в будущее и вечно был настороже, готовый отразить атаку неведомых врагов. Марта, напротив, смотрела в будущее с радостным ожиданием. Когда я сел рядом, она мило улыбнулась. Герман только кивнул, хотя настроение у него было неплохое. В голубых глазах и в левом уголке губ затаилась улыбка.

— Ну как, прочел? — спросил Герман.

Он имел в виду решение ученого совета. Я объяснил ему обстановку.

— Ничего другого от _Хилдинга не дождешься, — буркнул он.

Потом появился Манфред Лундберг, который тоже читал гражданское право. Он участвовал в конкурсе и был наиболее вероятным претендентом на вакантную должность. Лундберг всегда одевался с иголочки, ходил в жилете и носил карманные часы на тонкой золотой цепочке. Здороваясь, он каждому пожал руку, возможно, бессознательно подчеркивая, что между нами уже есть определенная дистанция.

Усевшись за стол, Лундберг вынул бумажник и карандаш, достал маленькую записную книжечку и аккуратно записал в графу расходов стоимость кофе и бутерброда с сыром. Манфред Лундберг был не из тех, кто сорит деньгами. Обычно мы подтрунивали над его склонностью к бухгалтерии, отпустили несколько шуточек и на этот раз. Но Лундберг, как обычно, лишь снисходительно улыбнулся.

Марта помахала кому-то рукой. У стойки появился Поста Петерсен. Казалось, ему не очень хочется садиться за наш стол. Петерсен по виду был типичным шведским крестьянином: крупный, неуклюжий, склонный к полноте, не любивший сидячей жизни. У него были белокурые волосы и румяные щеки, а лицо казалось добродушным и настороженным одновременно. Серо-голубая фланелевая куртка и бабочка вместо галстука заметно его выделяли. Остальные предпочитали строгие темные костюмы. Йоста Петерсен читал гражданское право в Лунде, а здесь, в Упсале, временно занимал вакантное место профессора. На эту должность мы и претендовали.

Вскоре у нас развязались языки. Пятый претендент казался моложе нас всех. Впрочем, мы с Эриком Бергреном были почти ровесники. Но он выглядел моложе своих лет, во-первых, из-за стройной спортивной фигуры, а во-вторых, из-за манеры одеваться, как студент. На нем была замшевая куртка с вечно расстегнутой молнией, светлая клетчатая рубашка и серый галстук. Он тоже был блондин, как и Петерсен, только немного потемнее. У него были резкие черты лица и водянисто-голубые глаза. Он знал об этом и никогда не смотрел в глаза собеседнику. Может быть, поэтому взгляд его постоянно блуждал и никак не мог остановиться на одной точке. И вид у него всегда был несколько удрученный.

Прошло не меньше получаса» пока явился Хилдинг Улин с перепечатанными под копирку мнениями членов ученого совета о наших работах. Каждый получил свой экземпляр. Мы тотчас же набросились на них и стали читать: Герман — страстно, Манфред — внимательно, Йоста — добродушно, Эрик — нерешительно, а я — холодея от волнения. Я даже не заметил, как Хилдинг уселся за наш стол. Мне не терпелось узнать, что за сюрприз имел в виду мой шеф. И вдруг я понял.