Скандинавский король (ЛП)

Кажется, что большинство родителей провожают своих детей до двери, но…

— Хорошо, — говорю я ей. Я знаю, что в её возрасте школьная динамика может быть достаточно сложной, и это без учёта всего, что касается принцессы. — Я буду здесь после школы.

— Круто, — говорит она и показывает мне большой палец вверх, поворачиваясь и уходя. Все смотрят ей вслед, но она идёт с гордо поднятой головой. Возможно, такое отношение только усугубляет ситуацию для неё в этом возрасте, когда она носит титул "принцессы", но, хотите верьте, хотите нет, я могу это понять. Я выросла среди людей, которые так или иначе шептались обо мне или моих родителях, и единственное, что ты можешь сделать, это просто улыбнуться и притвориться, что тебя это не беспокоит, независимо от того, как сильно ты ломаешься изнутри.

После того как она исчезает в здании, я сажусь в машину, и Хенрик везёт меня обратно во дворец, возвращаясь к непринуждённой болтовне по дороге. Я хочу спросить о многом — обо всём, но мне приходится напоминать себе, что это только первый день. Даст Бог, у меня будет ещё много времени, чтобы узнать всё самостоятельно.

Когда я вернулась, Майя передала мне Фрею и ушла, сказав, чтобы я позвала Агнес, главную экономку, если мне что-нибудь понадобится, и я вдруг почувствовала себя обделённой. По правде говоря, по сравнению с большинством мест, где я работала няней, у меня никогда не было такого уровня руководства, и я бесконечно благодарна, что Майя была здесь, чтобы показать мне, что к чему, даже если временами она немного душновата. Но теперь, когда её нет, начинается паника и страх. Мне кажется, что весь мой многолетний опыт просто рассыпался в моих руках, и я понятия не имею, что я делаю.

Фрея особенно молчалива, и я до сих пор не уверена, всегда ли она такая или просто так ведёт себя рядом со мной. Я спрашиваю её, чем она хочет заняться, и у неё нет предложений, поэтому, учитывая её интерес ко всему, что связано с "богами", я достаю свой iPad и начинаю рассказывать ей истории о богине Фрейе, прежде чем перейти к греческим богам, которых я хорошо знаю. На мгновение я думаю, что, возможно, это считается язычеством или чем-то подобным, и Аксель взорвётся, если узнает, но она так увлечена каждым моим словом, что я понимаю, что оно того стоит.

Остаток дня прошёл довольно быстро, мы с Фрейей бродили по дворцовым залам или играли с её коллекцией кукол в её комнате, которая на самом деле представляет собой мешанину из плюшевых животных, кукол American Girl и Барби. У обеих девочек достаточно всего, чтобы открыть свой собственный магазин игрушек, но я думаю, что не могу винить их за то, что они немного избалованы. Если не принимать во внимание их трагедию и титул принцесс, они обе настолько милы, что трудно отказать им.

Но даже после того, как я забираю Клару из школы, я нигде не вижу ни Акселя, ни Майи. Я знаю, что опасно спрашивать девочек, что они обычно делают перед ужином, чтобы они не предложили поиграть в пресловутую игру в прятки или покататься на матрасах по парадным лестницам, поэтому я догоняю Клару по пропущенному материалу по норвежским и греческим богам, а затем спрашиваю, есть ли у неё домашнее задание, которое она хочет, чтобы я с ней проверила.

Конечно, всё на датском, но, по крайней мере, я могу помочь с математическими задачами. Мы как раз заканчиваем в их комнате, сидим за низким игровым столом в центре, пока Фрея играет со своими куклами, время от времени бросая на нас взгляд, когда раздаётся стук в дверь.

Агнес просовывает голову внутрь. — Undskyld mig (пер. дат. — простите), — говорит она. — Ужин будет подан через пять минут.

Затем она уходит по коридору.

Я не знаю, почему я вдруг занервничала, но я нервничаю. — Ладно, девочки, лучше умойтесь.

Клара искоса смотрит на меня. — Ванна?

— Нет, давайте, мойте руки, — говорю я, помогая им обоим встать на ноги. — Вы не можете есть ужин с грязными руками. — Они с неохотой направляются в свою большую ванную комнату. — И расправьте свои платья и проведите расчёской по волосам.

— Мама всегда расчёсывала нам волосы, — говорит Клара, когда возвращается. Она не выглядит расстроенной, она просто констатирует факт.

— Хочешь, чтобы я расчесала их?

Клара кивает. — Да. И я хочу косы.

— Я тоже, — говорит Фрея.

Я вздыхаю. — Хорошо, косы будут. Но мне нужно поторопиться, я не хочу опоздать на ужин в свой первый день.

— Никто не заметит, — говорит Клара, пока я беру их расчёску с розовой туалетной тумбочки и пару резинок. — Мы обычно едим одни.

— Или с tante Maja (пер. дат. — тётей Майей), — говорит Фрея.

— Не с вашим отцом?

Клара пожимает плечами. — Иногда.