Скандинавский король (ЛП)

Я поднимаюсь на ноги и присоединяюсь к ним.

* * *

На следующее утро я впервые просыпаюсь в постели Акселя.

Солнце струится в окна.

Больше не надо прятаться.

Не нужно больше прокрадываться.

Просто два человека вместе, так, как они всегда должны были быть.

— Привет, — говорю я ему, когда он медленно просыпается, моргая глазами от света.

— Доброе утро, — простонал он, нахмурившись.

— Ух ты, какой ты ворчливый, когда просыпаешься. Что случилось с Карибским Акселем?

— Он был временным.

— Эй, подними руку и дай мне пообниматься.

Теперь он улыбается. — Хорошо.

Он поднимает руку, и я сворачиваюсь калачиком рядом с ним, упираясь головой в его тёплую грудь. — Так что, теперь я получу прибавку?

Он откидывает подбородок назад и смотрит на меня. — Ты думаешь, что заслуживаешь прибавки?

— Мы много занимались зачатием ребёнка той ночью. Думаю, у меня неплохо получалось.

Он хихикает. — Ты много сосала член, вот что ты делала. Вряд ли это хорошо для зачатия ребёнка.

— Сосание члена заслуживает повышения, я думаю.

Он качает головой. — Что мне с тобой делать?

— Я не знаю. Теперь, когда мы вместе, я буду действовать тебе на нервы целыми днями.

Он прижимает меня к себе и целует в макушку. — Ну, давай пока не будем слишком расслабляться. Сегодня у нас пресс-конференция.

Я застонала, зажмурив глаза, как бы отгораживаясь от всего мира. — Я забыла. Я проснулась и подумала, что это было вчера.

— Тебе не нужно идти. Ты это знаешь.

— Но я должна. Это моя жизнь, моя репутация.

— Ты никому ничего не должна.

Я вздохнула. — Может, и нет. Но я должна это себе.

И именно эта мысль заставляет меня встать с постели и собраться. Я действительно обязана признаться миру в том, кем я была. И перед Акселем я тоже в долгу.

Пресс-конференция недалеко. На самом деле, она прямо перед дворцом, там, где проходили мероприятия по случаю Дня Конституции.

Я отказываюсь от мини-юбки и блузки и решаю надеть брюки и пиджак.

Аксель говорит, что я больше не похожа на себя, но я не согласна. Откуда мне знать, кто я, если я не пробовала себя в этом?

Кроме того, этот наряд придаёт мне уверенность, которая мне необходима, чтобы стоять рядом с Акселем и встречаться с прессой. Я высоко поднимаю голову, когда мы выходим из парадных дверей и направляемся к подиуму. Он не держит меня за руку, но он ведёт меня за локоть, утешая и поддерживая.

— Я собрал вас всех здесь сегодня, — говорит Аксель в микрофон, пока камеры щелкают перед нашими лицами, — потому что моей сотруднице, Авроре Джеймс, нужно кое в чём признаться. Правду. Видите ли, то, о чём писали в газетах, было лишь голыми костями, как фактами, так и взятыми из украденного дневника. Её мысли, её чувства никогда не должны были быть показаны, как и её фоторобот, её прошлое. Аврора совершила несколько ошибок и заплатила за них, но она никогда не обвинялась ни в каких преступлениях, и поэтому не является преступницей. Но прежде чем настаивать на её осуждении, вы должны услышать всё это из её собственных уст. Это единственное, о чём вы должны сообщать.

Он смотрит на меня и кивает.

По его глазам я знаю, что он верит в меня.

По его глазам я понимаю, что это правильный поступок.

Я подхожу к микрофону.

— Меня зовут Аврора Джеймс, урождённая Рори Джеймсон, и это наша история.

Я начинаю. Смело, храбро, готовая закрыть дверь для всего, что я когда-либо пыталась похоронить. Я подняла свою правду на поверхность, как свежие кости, и показала миру то, что скрывала. Я рассказала им весь свой опыт, всё, что я рассказала Акселю, может быть, даже немного больше.

В общем, это было хорошее пятнадцатиминутное разоблачение моей жизни, всех мелких деталей, всех вещей, которые я никогда не считала важными, но теперь поняла, что это так.

Это было очищение.

Это было освобождение.

Это был мой шанс двигаться дальше.

Ирония в том, что эта публичная роль позволила пролить свет на мою жизнь. Если бы я осталась во Франции, с теми же старыми семьями, мне бы никогда не пришлось ни с чем столкнуться.

Я бы никогда не начала жить заново.

Когда я заканчиваю, по моему лицу текут слезы, но я сохраняю спокойствие. Я уверена, что некоторые скажут, что это всё напускное, но к чёрту их. Это не судебное заседание. Я не умоляю их простить меня. Я просто рассказываю миру очень правдивую историю, все плохие и уродливые моменты.

Я отхожу от микрофона и жду, пока Аксель скажет несколько слов в завершение пресс-конференции, а потом мы вернёмся в дом, и я драматично рухну.

— Большое спасибо, что пришли сюда и нашли время послушать её, — говорит Аксель в микрофон. — Но прежде чем вы все уйдёте, у меня у самого есть объявление.

Боже мой.

Я думала, мы уже сделали это.

Я не думала, что он был серьёзен, когда сказал, что мы объявим о нашей любви всему миру, и всё же, вот мы здесь, репортёры и камеры у нас перед глазами, и мы следим за каждым его словом.