Скандинавский король (ЛП)

Честно говоря, я не думала, что могу быть счастливее, чувствовать такую радость, которую я испытываю почти каждый день. У нас всё ещё есть Снаф-снаф, потому что эта свинья будет жить вечно, но у нас также есть огромная собака ньюфаундленд по кличке Пилот, потому что одного животного недостаточно, а у Акселя всё ещё есть слабое место, когда дело касается его дочерей.

Что касается Никласа, бывшего дворецкого, то в конце концов он всё-таки написал свою книгу. Ни одно датское издательство не хотело к нему прикасаться, особенно когда просочилась информация, что он был стукачом в королевском дворце, но в конце концов британское издательство взяло его.

Книга никуда не продвинулась. Его бросили.

Она могла быть просто о его жизни в качестве дворецкого и реальном участии Акселя в несчастном случае, и, возможно, люди поверили бы в это.

Но он продолжал и продолжал рассказывать подлые, грязные подробности о королевской семье, в том числе много о Хелене. Например, сексуальные вещи. Личные вещи. Это был чистый бред и злонамеренность, и все решили, что это выдумка. Все издатели ожидали, что Аксель подаст в суд за клевету, поэтому они не хотели рисковать. Парень даже попытался пойти по пути самостоятельного издания, но датская королевская семья быстро пригрозила судебным иском.

Таким образом, датская королевская семья теперь состоит только из меня, Акселя и Стеллы.

Мать Акселя и Стеллы, королева Лива, умерла несколько месяцев назад. К счастью, за эти годы Аксель смог помириться с ней, примирившись с их отношениями. Хотя она редко узнавала его, в те дни, когда вспоминала, она была добра и раскаивалась. У них никогда не было тех отношений матери и сына, которых хотел Аксель, и она никогда не давала ему любви, в которой он нуждался, но, по крайней мере, в конце концов, он смог преодолеть расстояние, которое выросло между ними.

Он произнёс волнующую речь на её похоронах, которые транслировались по телевидению на всю страну. Каждый раз, когда я вижу, как Аксель произносит речь перед своей страной, я вижу, как он превращается в короля. Не то чтобы он им не был, просто с годами он носит свою корону с гордостью. Он стал тем, кто нужен людям, и более того, он начал верить, что он им нужен. Что он достоин этого. Он возвышается над всеми, рождённый быть лидером и правителем.

Рождён быть моим.

Мне так, так повезло, что он мой. Мне так повезло, что шесть лет назад он согласился нанять меня. И мне так повезло, что я не сдалась, когда стало тяжело — ни для себя, ни для девочек, ни для него. Я не отказалась от любви, даже когда она топила меня. Быть королевой — не простая роль, и у меня есть несколько очень красивых и любимых туфель, но я могу сделать это с моим королём, с моей любовью, на моей стороне.

У меня нет большего доказательства его преданности мне, чем сейчас.

Сейчас мы находимся во внедорожнике, едем по сухой глубинке Квинсленда, приближаясь к границе с Южной Австралией.

Направляемся в Виндору.

Позади нас едет другая машина с Майей, которая в свои годы всё ещё бодра, и Йоханом за рулём.

А за ними Хенрик, который везёт королевских сопровождающих.

За нашей мини-колонной поднимается насыщенная красная пыль, распространяясь по пустынной местности.

Мы едем уже целую вечность, а мой родной город, кажется, становится всё дальше и дальше.

Конечно, мы могли бы долететь на маленьком самолёте.

И, конечно, Акселю совсем не нужно было вести машину.

Но после того, что случилось с его матерью, я почувствовала необходимость примириться со своей. И хотя мою мать никак нельзя найти, и я знаю, что её больше нет в Виндоре, я решила, что мне нужно примирение другими способами. Просто увидеть паб, просто увидеть хижину. Просто увидеть жизнь, которая была у меня раньше, и попрощаться с ней. Больше никаких демонов, никакой боли. Я иду дальше, а чувство вины может остаться позади.

Аксель настаивал на семейной поездке в Австралию, чтобы пережить дни своего экс-ралли за рулём и отвезти нас туда. Естественно, я не давала ему ехать слишком быстро, так как в машине наши маленькие принцы и принцессы, а так как на дороге нет поворотов и изгибов, то, наверное, это совсем не похоже на гонки.

Но для Акселя это свобода.

Окно опущено, рука снаружи, горячий воздух обдувает волосы, Аксель чувствует себя свободным.

И я тоже скоро почувствую.

Прошло ещё три часа, пока мы наконец добрались до окраины города, и слава богу, потому что всем нужно было в туалет, и не было ни одной заправочной станции или даже дерева на обочине, чтобы сделать свои дела.

Город ещё меньше, чем я помню. Это просто дорога с несколькими домами, разбросанными по ней. Здесь есть заправка/молочная, ферма, магазин кормов и… паб.

Он выглядит так же, как и раньше, вся облупившаяся краска, обшитые досками бока, пыль, навсегда въевшаяся в окна. Аксель спрашивает, не хочу ли я зайти внутрь, но я не хочу. Я просто хочу увидеть его мимоходом, знать, что он всё ещё здесь, знать, что он больше не имеет на меня влияния.