Скарамуш. Возвращение Скарамуша

– Теоретически – да. Но мерзавцы слишком прочно сидят на своих местах. С наскоку их не взять.

Андре-Луи не согласился:

– Не может бесчестный человек прочно сидеть на своем месте только потому, что окружающие верят в его честность. По вашим словам, регент в своем деревянном шале сочиняет манифесты, призванные расшевелить европейские дворы. А не лучше ли было бы расшевелить население Франции? Разве так трудно возбудить подозрение к власть имущим, даже если они слывут честными?

Барон просиял.

– Во имя всего святого! Вы совершенно правы, mon petit! Репутация власть имущих не менее уязвима, чем репутация женщины.

– Вот именно. Спровоцируйте вокруг мошенников скандал, представьте доказательства их продажности, и произойдет одно из двух: либо бунт и переворот с последующим возвращением к власти прежнего правящего класса, либо воцарение хаоса и анархии, коллапс государственного управления, неизбежные голод и разруха. Революция пожрет себя сама.

– Господи, да будет так! – воскликнул де Бац. Он обхватил голову руками, закрыл глаза и задумался. Моро изнывал от нетерпения, но молчал. Когда полковник поднял голову, его гасконские глаза горели. – Безумная, говорите, идея? И все-таки она осуществима.

– Дарю ее вам.

Но барон покачал головой.

– Чтобы проработать детали и наблюдать за исполнением плана, необходим ум человека, способного родить такую идею. Это задача по плечу только вам, господин Моро.

– Точнее сказать, Скарамушу. Здесь нужен его особый талант.

– Называйте себя как угодно. Вообразите, чего вы достигнете, если ваши усилия увенчаются успехом. А ведь это, если взяться за дело с умом, весьма вероятно. Вы окажетесь в положении спасителя монархии.

– Скарамуш – спаситель монархии!

Де Бац не обратил внимания на его сарказм.

– И подумайте о великой награде, которая ждет такого человека.

– Стало быть, вы все-таки верите в благодарность принцев.

– Я верю в способность спасителя монархии добиться оплаты своих услуг.

Андре-Луи промолчал. Он грезил наяву. Мысль о том, что люди, обращавшиеся с ним подчеркнуто высокомерно, будут обязаны его гению восстановлением своего могущества, была удивительно приятна. Не менее приятной была мечта о величии, коего он заслуживал в этом полном глупцов мире, величии, которого он мог бы достигнуть собственными стараниями и которое не колеблясь разделил бы с Алиной.

Голос барона вернул его к действительности.

– Ну так как? – спросил де Бац хрипло, нетерпеливо и даже с тревогой.

Андре-Луи улыбнулся.

– Пожалуй, я рискну.

Глава XIII Отъезд

Господин де Бац снова предстал перед регентом – в той же простой комнате того же шале в Хамме. Он стоял перед письменным столом его высочества в ромбе солнечного света, падавшего через витражное окно на крашеный пол. Плотно закрытые окна и дверь не пропускали свежего воздуха, и комнату наполнял тяжелый земляной дух горевшего в глиняной печи торфа. Утром началась оттепель, и с карнизов частыми каплями падала талая вода.

Помимо барона, на встрече присутствовали еще трое. Исполненный изящества граф д’Аваре, английскую внешность которого подчеркивали простой синий сюртук для верховой езды, лосины и высокие сапоги с отворотами, сидел в центре комнаты, слева от барона. Рядом с ним восседал смуглолицый, энергичный граф д’Антрег. Брат регента, худощавый и утонченный граф д’Артуа, беспокойно мерил шагами комнату. Его пригласили сразу же, как только стало понятно, куда клонит барон со своими предложениями.

Де Бац закончил свою речь, и в комнате повисла тишина. Регент в задумчивости покусывал кончик гусиного пера. Наконец он пожелал выслушать мнение господина д’Антрега по поводу только что высказанных предложений. Д’Антрег не потрудился скрыть свое презрение.

– Дикая затея. Совершенно безнадежная. Ход азартного игрока.

Господин д’Артуа остановился. Он умел напустить на себя умный вид, хотя в действительности умом не отличался. Вот и сейчас он хранил многозначительное молчание.

Регент поднял взгляд на де Баца.

– Согласен, – невозмутимо сказал барон. – Совершенно справедливо. Но смертельную болезнь нельзя вылечить обычными средствами.

– Не стоит называть эту болезнь смертельной, – угрюмо поправил его граф д’Артуа. – До этого еще далеко.

– Я имею в виду положение августейших узников, монсеньор. Я думаю, вы согласитесь с тем, что это положение – отчаянное, и время работает против них. Если мы хотим спасти ее величество от ужасной участи, которая выпала покойному королю, нельзя терять ни дня. Господин д’Антрег называет мой замысел диким. Допустим. Но что господин д’Антрег может предложить взамен?

Господин д’Антрег нетерпеливо пожал плечами и закинул ногу на ногу.

– Думаю, вам следовало бы ответить, – сказал граф д’Артуа холодным, ровным тоном.

Д’Антрегу пришлось подчиниться.