Скарамуш. Возвращение Скарамуша

Гражданин Фуляр опешил. С него разом слетела вся его самоуверенность. Темные глазки растерянно заморгали, и он покосился на богатырскую фигуру Буассанкура, который стоял за спиной Андре-Луи. Но мэр был настолько обескуражен, что не осмелился указать гражданину эмиссару на вопиющее несоответствие его секретаря нарисованному образу истощенного патриота.

– Жизнь в провинции не так тяжела, как в столице, – промямлил он.

– Я заметил. Вы здесь жиреете. И не только это. – Таким образом Андре-Луи сразу же взял инициативу в свои руки. Мэр, который пришел задавать вопросы, обнаружил, что сам оказался в роли вопрошаемого. И плохо скрытая угроза, которая проглядывала в грубых манерах эмиссара, в его агрессивном тоне, в суровом и презрительном выражении его угловатого лица, мгновенно сбила с Фуляра всю спесь и превратила его в подобострастного и послушного слугу. – Прежде чем мы перейдем к делу, гражданин мэр, взгляните на этот мандат и ознакомьтесь с моими полномочиями. – Андре взял со стола удостоверение агента Комитета общественной безопасности и протянул Фуляру.

Мэр робко шагнул вперед. Он пробежал глазами документ и вернул его владельцу.

– Я к вашим услугам, гражданин агент. Располагайте мной, как сочтете нужным.

– Мы ждем вашего председателя и вашего коменданта. – Андре-Луи нетерпеливо постучал под столом ногой. – Вы тут не слишком торо́питесь, в этом вашем Блеранкуре.

Пока он говорил, дверь открылась. Хозяин гостиницы объявил:

– Гражданин председатель и гражданин комендант.

Названные персоны вошли в комнату с высокомерным видом. Тюилье, местный деспот и провинциальный проконсул, был другом и агентом Сен-Жюста, и близость к великому человеку создавала надежный фундамент для его самоуверенности. Этот энергичный, не слишком рослый малый со смуглой кожей, черными сальными волосами и неприятным лицом, которому тяжелая, выступавшая вперед нижняя челюсть придавала свирепое выражение, шел впереди. За ним следовал лейтенант Люка, возглавлявший местный отряд Национальной гвардии и формально именовавшийся комендантом. Светловолосый молодой офицер производил впечатление человека добродушного и любезного. В синем мундире с белой отделкой и красными эполетами он выглядел почти как дворянин.

Андре-Луи оглядел своих посетителей. Он не поднялся с места, выражение его лица, как и прежде, было недовольным. Мгновенно оценив по достоинству гражданина Тюилье, он не дал ему раскрыть рта и прибег к той же тактике, которая так успешно зарекомендовала себя в случае с мэром.

– Вы заставили меня ждать вас. При прежнем режиме чиновники могли позволить себе безнаказанно тратить впустую свое и чужое время. Теперь положение изменилось. Время чиновника принадлежит нации.

Тюилье, так же как и мэра несколькими минутами раньше, явно потрясло такое обращение. Сколь же огромна должна быть власть человека, который позволяет себе подобный тон в разговоре с председателем Революционного комитета! Но поскольку самоуверенность Тюилье покоилась на более прочном основании, чем самоуверенность мэра, ее было не так легко разрушить. Опомнившись, он надменно изрек:

– Вам нет необходимости напоминать мне о моем долге, гражданин.

– Надеюсь, вы правы. Но если я замечу такую необходимость, то сделаю это без колебаний. Лучше взгляните сюда, гражданин председатель. – И Андре-Луи снова предъявил свой мандат.

Тюилье разглядывал документ долго и внимательно. Среди других подписей он заметил и росчерк Сен-Жюста. Мандат произвел на него тем большее впечатление, что председатель имел весьма смутное представление о функциях агентов Комитета общественной безопасности. Прежде он уже сталкивался с одним или двумя порученцами правительства и знал, насколько широки их полномочия. Агент Комитета общественной безопасности встретился ему впервые – и неудивительно, поскольку агентов никогда не посылали с подобными поручениями. На это и рассчитывал Андре-Луи, полагая, что о его полномочиях будут судить по его поведению: чем более заносчиво он будет держаться, тем больше шансов, что его власть сочтут неограниченной.

– Передайте документ коменданту. Он должен знать, на каком основании я буду отдавать ему приказы, если возникнет такая необходимость.

Это было явным посягательством на чужие права. Тюилье нахмурился.

– Если у вас будут приказы для коменданта, он получит их от меня или от мэра.

Андре-Луи смерил его суровым взглядом.

– Пока я нахожусь в Блеранкуре, Национальная гвардия будет получать приказы и от Комитета общественной безопасности, через меня, его представителя. Я хочу, чтобы вы это четко себе уяснили. Я здесь не для того, чтобы в игрушки играть или спорить о формальностях. Я здесь по делу. По серьезному делу. Давайте перейдем к нему. Буассанкур, подай гражданам стулья.

Буассанкур поставил перед столом три стула, и вся троица села лицом к Андре-Луи и выжидательно посмотрела на гражданина агента. Мэр растерянно моргал красноватыми глазками, Тюилье сохранял надменное выражение лица, Люка с независимым видом развалился на стуле и поигрывал саблей.