Скатерть Лидии Либединской

24 июля 1983

Август собираюсь прожить в Переделкино, так как Гриша и Люба Горины уезжают в Пицунду. Возьму с собой Лялю, которая сейчас лежит с тромбофлебитом, — пусть подышит воздухом. Лето у нас, как обычно, прохладное и дождливое, так что я наслаждалась в Грузии жарой — первые дни было 42° градуса в тени, все тбилисцы стонали и охали, а я была в восторге, чем повергла их в недоумение. Но потом жара спала, хотя было 30–32°, но это уже казалось прохладой. Я не была в Тбилиси с 1978 года и должна сказать, что он стал еще прекраснее. Почти целиком восстановлены старые кварталы от площади Ленина до Серных бань и на противоположном берегу Куры, возле памятника Горгасалу [50], — балконы выкрашены в разноцветные краски, вместо трол. и авт. остановок стоят старые конки, открыто множество духанчиков с вывесками Пиросмани, маленькие магазинчики сувениров и даже мастерские, где ткут ковры, стегают ватные одеяла, шьют черкески, даже открыли филиал «Воды Логидзе» и театр марионеток — сказка! Теперь каждый год в октябре проводится праздник «Тбилисобо», когда весь город выходит на улицы, и все угощают друг друга вином, чуреками, и катаются на фаэтонах. И к этому празднику архитекторы обязаны сдать какой-нибудь отреставрированный объект — или несколько домов, или караван-сарай. В этом году должна быть закончена реставрация Серных бань. Все это так прекрасно, что описать невозможно, и я счастлива, что все это видела. Дома в старых этих кварталах Горсовет отдает художникам, архитекторам, музыкантам, писателям, так что в Тбилиси теперь есть свой Латинский квартал. Из Тбилиси мы поехали в Кутаиси, где и проходили основные торжества, посвященные Маяковскому (девяносто лет со дня рождения), все было очень пышно, в Багдади, на его родине, рядом с домом, где он родился, открыли новый литературный музей, на открытии которого мы присутствовали, потом был литературный вечер на берегу Риони, а в конце, как положено, — роскошный банкет с поросятами, барашками и прочими роскошествами. Столы были накрыты на длинном открытом балконе над рекой в тени старых платанов. В делегации было много иностранцев, они обалдели от грузинского гостеприимства — вино приносили прямо в деревянных ведрах, и опустошались они мгновенно. На следующий день был торжественный вечер в Кутаисском театре, а днем нас возили в Гелати — монастырь IX века, который находится высоко в горах, красота неописуемая. После торжеств большая часть делегации отправилась через Тбилиси в Москву, а мы с Мишей Квливидзе и его новой женой Медеей (после смерти Лили, которая умерла два года назад, он недавно женился на прелестной грузинке) поехали в город Вани, где было открытие памятника и Дома-музея Тициана Табидзе. Очень было трогательно, приехала его дочь, которая хорошо помнит нашу бабушку — ведь она первая переводила его на русский язык, — и я все время ее вспоминала и представляла, как бы она радовалась, что справедливость восторжествовала и наконец-то этому прекрасному поэту воздали по заслугам. После торжественного открытия и митинга опять был пир человек на триста, где Миша [51] был тамадой и так накачался, что мы с Медеей погрузили его в машину, и благополучно довезли до гостиницы в Кутаиси, и провели два прекрасных дня, наполненных поездками по окрестностям и по городу, веселыми застольями и прочими радостями. Но и в Кутаиси, и в Тбилиси я не только веселилась, но и собирала материалы для книги о Цулукидзе, сидела в музеях и архивах, встречалась с людьми, которые хоть что-то могли рассказать мне о нем и его семье. К сожалению, людей таких очень и очень мало.

Очень, очень без вас скучаю, беспокоюсь за вас, но уж, верно, это навсегда. Крепко, крепко вас целую.