Скаут

Тим быстро схватил ее и сделал долгий глоток. Ядреный самогон обжег пищевод и немного привел в порядок мозги. Маячившее совсем рядом сумасшествие слегка отступило.

Бородач сам хлебнул и довольно заорал, перекрикивая рев вертолетного двигателя.

— Билли, мать твою, твое пойло даже мертвого на ноги поставит, сраный ты, черножопый мерзавец!!!

Чернокожий радист довольно осклабился, прижал руку к сердцу и, не вставая, чопорно поклонился.

— За сраного, черножопого мерзавца!!! — Остальные немедленно радостно заржали и пустили бутылку дальше по кругу.

Тим глянул на мелькающий внизу буш[2] и снова закрыл глаза.

Он, наконец, разобрался, что с ним случилось, но облегчения не наступило.

Да и как тут успокоишься, когда неожиданно понимаешь, что каким-то неведомым образом провалился на несколько десятков лет в прошлое. Да еще воплотился в этом прошлом в совершенно другом человеке.

Да, все правильно, за бортом сейчас тысяча девятьсот семидесятый год и Родезия, мать ее. Та самая страна, которая в двадцать первом веке будет называться Зимбабве.

А ты уже не Тимофей Савельев, а белый родезиец, второй лейтенант Тим Бергер и по совместительству скаут из легендарного отряда Селуса, прозванный за свой бешеный и неукротимый нрав «mad russian bear».

Русский, потому что Бергер на самом деле был русским по крови.

Прадед Тима, Тимофей Степанович Бергер, воевал с англичанами в Южной Африке еще во время англо-бурской войны, а после революции, так и не приняв новую власть, вернулся в Африку, где окончательно осел. Прадед прожил долгую и славную жизнь, наплодил потомков и успел даже во второй раз повоевать вместе со своими сыновьями с немцами в составе родезийского экспедиционного корпуса. А вот отец и мать Тима Бергера выбрали совершенно мирную стезю, они были обычными фермерами. И их сожгли живьем в доме во время одного из мелких восстаний чернокожих. Сожгли практически на глазах маленького Тима, которого в последний момент спасла служанка. Тоже чернокожая.

«Как, мать его? — вяло спрашивал сам себе Тимофей. — Ну как так? И главное, за что? Как мне теперь жить дальше в чужом теле? Сука… еще времечко прямо на загляденье. Эту самую Родезию сейчас гнобят все подряд: как коммунисты, так и капиталисты и очень скоро окончательно загнобят. Белым место в стране не найдется, а черные, сначала, как всегда, устроят геноцид, вырежут сотни тысяч себе подобных, а потом, по своему обыкновению, все прогадят. И получится вместо процветающей Родезии нищее и убогое Зимбабве. Сука… и я во всем этом дерьме…»

Свое положение Тимофей оценивал здраво и реально. Во что превратится Родезия через каких-то десяток лет, он прекрасно представлял, так как в университете учился на факультете африканистики. И хорошо учился, во всяком случае, путь Родезии к «успеху» помнил до мельчайших подробностей. Вплоть до бекграунда знаковых участников событий и точных дат.

И точно так же, как после выхода из тюрьмы в своем прошлом теле, не мог найти себе место и цель в новой жизни.

«Воевать дальше? — думал он. — Воевать я умею и люблю, честно говоря. К тому же, все умения и знания прежнего хозяина тела остались при мне, а он был еще тем боевиком. Как вариант, вполне реально. Но ведь все равно бесполезно! Как говорится: атакуй — не атакуй, все равно получишь… хер! Додавят скопом и начнется полное дерьмо. Может податься в Союз? Так сказать, на родину? Вообще идиотизм, там сейчас все по-другому. Ведущая роль партии и все такое. Тем более, сравнительно скоро и Союз навернется. В Америку свалить? Еще хуже, пендосов я вообще терпеть ненавижу. Ну и что делать?..»

Ответов так и не нашлось, а вертолет скоро начал снижаться.

Пилоты и скауты весело загикали и затянули:

— Rise, O voices of Rhodesia,
God may we Thy bounty share.
Give us strength to face all danger…

«А они реально любят свою страну…» — улыбнулся по себя Тим и тоже машинально начал подпевать. — Пусть звучат голоса Родезии…

Вертолет сел, Тимофей рывком выпрыгнул на землю и покрутил головой.

Над раскаленной бетонкой мерцало призрачное марево, остро пахло керосином и машинным маслом. Неподалеку стояло еще несколько «Алуэттов», вокруг которых суетились полуголые техники. Чуть поодаль виднелись реактивные бомбардировщики «Канберра» «Хантер» и транспортники «Дуглас-Дакота». Над полетной вышкой трепетал бело-зеленый флаг.

Все вокруг было чужое и незнакомое.

Тим вздохнул и обессилено присел на какие-то ящики, положив винтовку себе на колени.

Что делать дальше он по-прежнему не понимал.

— Тим…

Тимофей поднял глаза и увидел лейтенанта Ричарда Мак-Мерфи, того самого бородатого здоровяка и по совместительству командира группы.

Он присел рядом с Тимом, немного помолчал и тихо поинтересовался.

— Как ты себя чувствуешь, Медведь?

Тимофей пожал плечами и соврал:

— Норм.

На самом деле он чувствовал себя отвратительно. Голова кружилась и сильно болела, желудок скрутился в ком, а ноги отказывались держать тело.

Мак-Мерфи вздохнул, немного помедлил и решительно бросил: