Сказ о колдуне, царевиче и чудовище

— Скоро две седмицы будет, как это со мной произошло, — и Аленушка зарыдала, вспомнив ту страшную ночь. И рассказала, как утром проснулась в крови, от одежды одни клочья остались, весь двор разгромлен. На следующую ночь, и на третью повторилось тоже самое. Испугалась, что либо отца поранит, либо Ивана, и решила бежать. В пещере этой пряталась. Днем людской облик принимала, а с заходом солнца чудищем становилась.

— Сама как думаешь, за что тебя прокляли?

— Не знаю, — Алена вновь залилась слезами. — Зла никому не делала.

— Понятно, что ничего не понятно, — задумчиво сказал Колдун. — Будем разбираться. А пока каждый час ты должна пить по глотку этого настоя, — чародей протянул девице коричневую склянку. — Так мы попробуем сдержать окончательное превращение. Потому что, если ты обратишься еще раз, спасти тебя станет невозможно.

Наказал Ивану следить, чтобы его зазноба ничего не пила и не ела, кроме лечебной настойки, а сам сел на коня и что есть мочи поскакал обратно в город, сразу в Настасьин терем. Хотели его стражи остановить, да сказал Колдун, что от Ивана вести есть, но скажет он их только царской невесте, ибо не для чужих ушей эти новости. Заинтригованная Настасья приняла его в светлице. Дождался Колдун, пока лишние люди выйдут и начал, не откладывая дела в долгий ящик:

— Расскажи-ка, красавица, как проклятие на Алену наложила.

Изогнула Настасья прекрасные, как две черные стрелочки брови, сверкнула зелеными глазами:

— Велю тебя, Колдун, казнить, за наговоры.

— Воля твоя. Только снял я проклятие с Аленушки. Через три ночи вернется оно к тому, кто его создал, и спасения не будет. Если не твоих рук дело, так прости за наветы. А если ты зло совершила, то быть тебе чудищем до последнего дня своего. За границы страны тебе не выйти — заклятия помешают. А здесь я тебе найду и убью. Сама знаешь — не жить тварям рядом с людьми в Долине благоденствия.

Закусила Настасья губы, страшно стало от слов этих. Созналась, что прочитала старую бабкину книгу, наложила проклятие на разлучницу. Давно догадалась, что равнодушен Иван к ее чарам. И она к нему страстью не пылала. Но ведь Указ о свадьбе издан, позор-то какой, что ее, первую красавицу, предпочел царевич дочери кузнеца. Вот и решилась.

— Дай книгу сюда, быстро!

Читал заклятие и соображал, как его снять до полнолуния. Сердце ликовало: можно это сделать, можно! Все ингредиенты под рукой и времени займет немного. И не мог избавиться от мысли, как сильна Настасья, если без опыта, без знаний такую силу пробудила да себе служить заставила.

Повнимательнее глянул на заплаканную и перепуганную красавицу.

— Так сильно царицей стать хочешь, что жизнь человеческую ни во что не ставишь? За что на смерть лютую девицу обрекла?

Закрыла Настасья лицо руками, зарыдала:

— Не знала я, что делаю. Прочитала, что в чудовище она превратится. Думала, увидит ее Иван, разлюбит.

— Любишь его так сильно?

Посмотрела Настасья на Колдуна внимательно и сказала, будто выдохнула:

— Нет. И царицей быть не хочу. Душно мне в покоях царских. Бабка у меня непростая была, всегда любила ее сказки слушать. Потом нашла эту книгу — сама в руки легла, поняла, что не выдумки это были. Хочу так же как она — владеть стихиями, чтобы ветер и солнце мне подчинялись. Чтобы могла я ворогов одним взглядом усмирить. Чтобы мудрость мне открылась вековая.

Долго думал Колдун, а потом молвил:

— Книгу я заберу, но с возвратом. Закажи у кузнеца — отца Алениного, три железных посоха и три пары железных башмаков. И уходи из царства. Как сломаешь эти три посоха да износишь железные башмаки, считай, что искупила содеянное. Тогда приходи за книгой. Ждать тебя будет. А если не сделаешь, как я скажу, найду тебя, хоть из-под земли достану, и убью.

— А если все сделаю, как скажешь, научишь меня делу колдовскому?

Посмотрел Колдун в глаза ее зеленые, и даже страшно стало — будто в омут с головой. Так бы и смотрел в них вечно. Очнулся от наваждения и с осторожностью произнес:

— Утро вечера мудренее. Ты сначала испытание пройди, а там видно будет.

Когда через три дня привел Колдун Ивана в дом отчий, счастлив был царь, но слегка растерян. Исчезла царская невеста, родителям написала, что пошла следы бабушки искать да исправлять содеянное. А бабка-то уже лет десять как померла. Сбрендила, видать, девка. Отец Настасьи с горя запил, а мать в большую задумчивость впала.

Царица так обрадовалась возвращению сына, что про Настасью-то и забыла. Уговорила мужа на свадьбу Ивана с Аленой: мол, не по правилам, но лучше пусть при нас да счастлив. Внуков нянчить будем. Не стал царь огорчать любимую супругу и принял Аленушку в дом как дочь родную.