Сказ о Люте, Красе и Змее

Гомон глумливый назад ушел, соскользнул ветхими клочьями. Лицо Змея гримасой отчаяния искомкало. Но и это с внимания Люта ушло, как лишнее. Тишина внутри разлилась, как от шапки волшебной, да только где та шапка. Теперь уж своя пришла, из основы, что крепко на земле стояла. Хоть на четырех лапах, хоть на двух ногах. И светло в сознании стало. И еще глубже где-то. А более всего ярким огоньком любви чувство в сердце засияло. И облик милой перед глазами засветился, с глазами-лучиками. Дошёл до злосчастной двери Лют, что за троном была, чувством этим ведомый. И глаза любовью наполненные напротив увидел.

— Ты пришёл, мой серый, — счастливо улыбнулась Краса.

Жизни ликованием солнцем вспыхнула внутри Люта. Обернулся он Змею да воинству его чистым ликованием этим полный. Топчется воинство великое в нерешительности, на хозяина с сомнением поглядывает. На Змея без жалости не глянешь — усох будто, лицо страданием корчится, глаза щуриться и плащом как от лучей ярких прикрывается. Взъярился вдруг, порывом вознамерился к Люту кинуться да на взгляд его наткнулся спокойствием безмятежным полный. Ни злости, ни гнева, ни страха, ни жалости, ни боли. Чистой души свет.

Как взвихрилось всё вокруг, словно хлопья чёрного пепла в воздух ветра крылом подняло. Подняло и прочь унесло. Смотрит Лют — нет вокруг тёмного царства. Палаты белокаменные. И за окном не земля злостью змеевой выжженная — поля да леса дворец со сверкающими на солнце шпилями обступили.

— Какие хоромы! Неужто нам достались? — произнесла Краса, подойдя и прижавшись к плечу Люта.

— Ох не знаю. В избе-то деревянной ближе к душе. Тянет меня лес. Тут уж… — немного извиняясь ответил Лют.

— А и ладно, я не против, — сказала Краса и добавила, убранство оглядывая, — Это можно и детям оставить.

— Детям? — оторопело спросил Лют.

Краса ничего не ответила, лишь загадочно улыбнувшись положила руку на живот. Лют с нежностью обнял податливую уютность еще ничего не выдающего стройного тела любимой. Ощущая, как может нечто и так бесценное стать значимей стократ.

— Я думала ты догадался, второй месяц уж, — нежась в родных сильных объятиях промурчала Краса, и тут же шутливо пожурила, — Э-эх мужчины! А еще волк!

— Ох, ладушка моя, что ни скажи, все правда. Совсем нюх потерял, — повиноватился Лют. — Хотя может и хорошо, что не знал. Как бы справился здесь? Наворотил бы невозвратного…

— Но смотри мне, в лес на четырёх лапах поведешь, только когда в возраст войдут, — построжилась с дальним прицелом Краса.

— А что я? Это как природа-матушка позовет. А я уж присмотрю, — лукаво улыбнулся сквозь усы Лют, с любовью глядя в сияющие глаза жены.

Вокруг царило их светлое царство.