Сказ о Степане-Стрелке

Непонятки начинали напрягать. Постепенно склады с битой техникой стали встречаться чаще. Как и поля изрытые воронками, а также солдатские кладбища. Было такое ощущение, что здесь был сплошной огневой вал, который постепенно откатывался вглубь страны. При этом перемалывая как в мясорубке и солдат и технику. Дороги все также были забиты техникой, и марширующими солдатами. В некотором удивлении Степан был, когда случайно наткнулся на обычное белорусское село. Чего в нем было удивительного, а то, что в нем не было ни одного жителя, при этом куча строительных команд, как из местных мужиков, так и из военнопленных. Они шустро разбирали деревенские дома. При этом сортируя материалы по разным группам. Бревна и доски в одну кучу, которую потом грузили на грузовики и куда-то увозили. Также увозили кирпич и камень от фундаментов и печей. Все железные изделия увозили просто валом, не рассортировывая. Солому с крыш и сено, тоже вывозили за неизвестной причиной. После команды разборщиков оставалась голая земля. Даже ямы от фундамента и погреба закапывались, а потом заравнивались боронами на конной тяге. Степан абсолютно не понимал, что здесь происходит. Надо было срочно искать какого-нибудь местного, что бы выяснить, что же вокруг твориться.

Случай представился буквально на следующий день. Передвигаясь вдоль лесной дороги, Степан увидел телегу с бочкой, типичный водовоз из старого кинофильма. Телегой управлял такой же аутентичный старичок, худощавый, невысокого роста, в драной соломенной шляпе. Наш лесовик забежал немного вперед и сделал вид, что устало бредет по дороге, опираясь на палку-посох. Минут через пятнадцать телега догнала путника. Степан слегка склонил голову приподнимая свою шляпу:

— Здоров будь! Отец. — более нейтрального вежливого приветствия и придумать сложно.

— И ты пяря, не кашляй, — проскрипел дедок.

— Куды путь держишь? — вежливо спросил Степка.

— Дык, известно куда, в деревню нашу, Заболотье!

— А не разобрали ее еще, — сам от себя не ожидая задал вопрос Степан.

— Да нет, до зачистки неделе, ще есть. А ты, стало быть, от нее родимой бежишь?

— Как видишь, решил, чем в неволю, лучше уж через линию фронта к своим переберусь.

— А вообще, отец, что за зачистки которыми всех пугают. Я ить и понять не успел, как меня председатель с хаты турнул, и велел до армии пробираться. — Степан сделал туповато-виноватое лицо ничего не понимающего человека. — расскажи, а!

И вот тогда дед, которого звали Гаврила Иванович, предложил Степке место на телеге, и начал свой рассказ. И от того, что он рассказал, у парня шевелились волосы во всех местах. О таком тонком и в тоже время эффективном изуверстве Степан не мог даже подумать. В этом мире германская машина показала себя именно машиной. Перемалывающей страны и людские судьбы, перекраивающей всю картину мира.

*Кто вы, не убивайте меня, пожалуйста, я все для вас сделаю! (польск.)

**Просыпайся милый, тебе надо уходить, отец все о нас узнал и вызвал фельд полицию, тебе надо бежать срочно, вот немного еды, а теперь уходи. (польск.)

***Я тебя дождусь, не сомневайся, моя любовь! (польск.)

Глава 4. Смерть и ярость

(Мир Земля-1, 13 июня 2022 года/Мир Земля 1145/ZXV17, 16 июля 1941 года)

Гаврила Иванович поерзал на жестком деревянном сиденье, затянулся самокруткой из жестокого самосада, и начал свой рассказ.

— Мы то, сперва, тоже не особо волновались, да мало ли у нас басурман было. Почитай кажное поколение война была. Ну пограбят, ну баб попользуют, велика ль беда. Тока польза, кровь опять же не застаивается. У нас в приграничных деревнях, что мужики, что бабы, всем на зависть. А когда эта война началась, то все по-другому стало. Поначалу, все было как раньше, заходили солдаты, кур ловили, свиней увели. Так мы это знали, часть скотины в леса вывезли, а солдатне на пограбить оставили чуток. Девок, опять же, что помоложе, на заимки вывезли. Осталось несколько вдов да солдаток. Ежиле и потопчут их немного, то не так обидно будет.

— Хитро у вас, все устроено, — подивился Степан природной сметке простого деревенского люда, — а что не так-то сейчас.

— Да все не так! — Сгоряча ругнулся дед, — оне же как пришли, так сгребать народ начали, весь, до последнего человечка, егеря ихние и из лесу народ весь достали, а может кто из наших прельстился и сдал схроны то.

— Неужто весь, — простодушно удивился Степан, а зачем?

— Вот тут вся соль! — подняв палец, проговорил дед, — согнали всех в лагеря, ажно обезлюдела земля, а потом начали сносить все деревня, городки и поселки под ноль. А из материалов, что получились, стали свои строить, на германский манер. Но и это еще не все, — сплюнул на землю Иваныч, — стали приезжать ихние помещики, что землю тута купили, сразу, как только фронт отодвинулся. А с ними помощники, работники из разных народов. И хранцузы, и румыны, и усташи, и еще всякие разные. Начали они хутора строить, да хозяйство налаживать.

— Во гады, на нашей земле, свои дома строят! — возмущению парня не было предела.