Сказ о трех веселых девчонках

– Ну и за то, спасибо. Ладно, стенд ап и летс го, как на вашем английском говорится. Пока все идет путем. Двигаем отсюда. Пора помыться, переодеться, привести себя в порядок.

И они двинулись. Еще по пути из порта, они не раз встречали стрелку с надписью «Хамам». И сейчас, свернув с площади в парк, прошли улицу, а потом в первом же переулке, снова увидели знакомый указатель.

Они открыли дверь и тут же почувствовали приятные запахи дерева, мыла, ароматного чая. За столиком при входе сидела пожилая турчанка в длинном цветастом не то платье, не то халате и в таком же цветастом платке на голове. Она приветливо улыбнулась, взяла деньги, выдала полотенце, мыло и мочалки, и пошла сопроводить девчонок до раздевалки.

Женщина быстро что-то говорила, вставляя в свою речь русские слова. Уловив удивление гостей, турчанка объяснила, что в хамам ходят только сами турки, а из иностранцев чаще всего туристы из России, иногда немцы, а англичане с французами никогда. Вот она и научилась немного говорить на русском.

В парной никого не было. Турчанка объяснила, что много народа будет после базара, послеобеденного сна, а больше всего к вечеру. Девчонки с удовольствием залезли на каменный подиум посередине парилки. Они лежали на спине и разглядывали на потолке чуть треснувшую керамику, старясь обнаружить в расползающихся трещинах рисунок животного, лицо человека или какое-нибудь страшилище. Потом терли себя не очень жесткими мочалками, обливались водой из медных маленьких тарелочек, помыли хорошенько волосы и снова улеглись на теплые камни. В парилку вошла хозяйка. Она показала фотографию, где на этих же камнях лежали тела в облаке мыльной пены. Тыча палец в снимок, она повторяла: «Это – очень хорошо, хорошо, понимаешь? Красивая будешь, чистая, хорошо. Даешь три доллара, и я делаю хорошо». Она так пристала, что было неудобно отказать пожилой женщине. Девчонки согласились. Банщица быстро приготовила мешок с мыльной пеной и, размахнувшись, стала бить им по спинам и бокам клиенток. Это было очень щекотно и смешно. Бедная старая турчанка! Она не подозревала о последствиях. Из-под мыльной пены раздался смех такой заливистый, какого она ни разу за свою долгую жизнь в Турции на службе в бане не слышала. Конечно, начала смеяться Светка, а к ней тут же присоединилась Чепуха. Смыв пену с глаз и лица, открыв рты, они продолжали весело хохотать. Смех в пустой и гулкой бане усиливался многократно. Банщица, схватившись за бока, стала хохотать вместе с ними. Из маленькой незаметной дверцы высунулся какой-то молодой парень, постоял минутку, недоуменно глядя на смеющихся девчонок и женщину, а потом и сам стал смеяться. В парилке все беззаботно и весело хохотали, как будто знали друг друга сто лет. Турчанка сквозь смех пояснила: «Сын мой, это сын мой, Керим звать». Не переставая смеяться, она показала на пальцах: «У меня еще три, понимаешь у меня 4 сына и три дочки. Две в Анталии живут. Свой муж имеют дом, дети. Понимаешь?».

Девушка с гитарой. Спасение от рабства

В этот момент дверь в парную вдруг широко открылась, и туда вбежала испуганная девушка в одежде, да еще с гитарой наперевес и закричала: «Хелп ми, плиз, хелп ми». От неожиданного появления, Смехота перестала смеяться, а сообразительная турчанка, схватив девушку за руку, пихнула ее в другую маленькую незаметную дверцу. Быстро объяснив жестами, чтобы девчонки снова легли на каменный подиум, она снова вылила на них из мешка мыльную пену, закрыв обеих с головы до ног. Потом сказала что-то своему сыну. Тот, повернувшись, коротко крикнул куда-то вглубь дома. Как оказалось, он позвал на помощь братьев. Через минуту четверо молодых парней стали с наружной стороны парной, а на пороге бани нарисовались два крупных мужика, не молодых, но сильных и откровенно агрессивных. Им удалось, несмотря на заслон, проскользнуть в парилку, как будто они тоже были намылены. Между молодыми ребятами – братьями и двумя чужаками завязался быстрый разговор на резких тонах. А турчанка, как ни в чем не бывало, продолжала тереть спины девчонкам. Тогда один из посетителей, скользя на мокром полу, чуть не падая, подскочил к девчонкам и плеснул им в лицо водой из медной плошки. Увидев испуганные рожицы двух малолеток, он зло бросил тазик об пол. Медная посудина с визгом ударилась о кафель, встала на ребро и покатилась. Смехота, не столько от вида тазика, а скорее, от нервного срыва и испуга, засмеялась. Агрессивные мужики, вытаращили глаза, открыли рты и… начали хохотать! Теперь уже беспечно хохотали все: банщица и ее четверо сыновей, а главное, незваные гости, злые толстые дядьки, готовые, кажется, добровольно покинуть место битвы. И они действительно, выкатились из хамама, подталкивая друг друга, не прекращая смеяться, вертя головой из стороны в сторону, удивляясь, наверное, что не могут унять смех.