Сказ о Владе-Вороне

— Неужели не мог ты взять мою кровь? — спросил Влад, когда к нему возвратилась способность двигаться. За то, что Кощей сотворил, очень многое хотелось ему высказать, но оставил на потом: выберутся отсюда, в себя придут, тогда и успеют наругаться вдоволь и поссориться сызнова.

— Не мог, — ответил Кощей.

— Наши волхвы иной раз, когда нужно, жертвуют богам быков. Потому не говори, будто лишь твоя кровь возымела бы действие, — разозлился Влад.

— А я и не ваши волхвы, — заметил Кощей язвительно, — или не разглядел еще?

Влад хотел ответить ему, да вовремя язык прикусил. Совестно стало изможденному человеку выказывать недовольство. Кощей неведомо как шел вообще.

— Прав ты, Ворон мой… конечно же, прав, — проронил Кощей через десяток долгих шагов. — Вещий ты у меня, потому, не учась, очень многое на лету схватываешь. Вот бы еще разумом пользоваться научился — цены бы не было. Ведь не в том важность, чья кровь, а в том, что, пока могу, все сделаю, дабы защитить нас обоих. Я же, случись с тобой нехорошее, унести не сумею и сам вряд ли далеко уйду. А вот ты меня — да, потащишь, и верю, не бросишь. Иначе зачем бы пробирался в эту местность проклятущую.

Влад помолчал, губу прикусив почти до крови, лишь затем прошептал:

— Прости, — добавив: — Какой же я дурак… Куда уж мне до сказочных Иванов… Я хуже них в сто тысяч раз.

— Просто шибко молод ты еще, — ответил Кощей, — но я не жалуюсь.

Глава 10

Чернота впереди чудилась густой и плотной, живой, но так было уже несколько раз — Влад даже за меч хватался. Вот и сейчас все прошло без происшествий. Гул позади тоже как будто отступил. Повисшая тишина колебалась лишь от частого и сиплого дыхания — его и Кощея, который теперь опирался на Влада всем весом и, похоже, дремал на ходу.

— Запомни главное, — вдруг прошептал он. — Что бы ни случилось, в бой лезть не смей.

— Это еще почему?.. — спросил Влад и поморщился, наступив на острый камень. — Я тебе не дитя малолетнее и не девица с длинной косой, а воин.

— С Моревной тебе не совладать силой, как не удастся подобного вовеки ни одному смертному. Для того, чтобы противостоять ей на равных, бессмертным быть надобно.

— Потому как она смерть олицетворенная?

— Именно, птица моя, — усмехнулся Кощей. — Я, признаться, сильно удивлен, что ты морок ее скинул и меня выбрал.

— Зря удивляешься, — Влад тоже попытался улыбнуться, пусть криво и вымученно, но хоть как-то. Вряд ли сумел, однако Кощей почувствовал, фыркнул. — Прав ты был, когда рассказывал про Иванов, которым путь в Явь заказан. Сжег я там все мосты и возвращаться не горю желанием. А раз людской мир мне не интересен, то и Моревна не столь мила, как для других. Смерть не привлекательна для того, кто бессмертие выбрал.

Кощей хмыкнул, качнул головой и ничего не ответил.

Долго шли молча. Мрак будто бы поредел, но нигде так и не нашлось ни одного источника света — видимо, просто глаза привыкли. Через несколько поворотов образовался впереди перекресток. Словно по всем сказочным законам (а может, по ним и есть), тоннель троился, а в непосредственной близости вырос огромный — с высокого человека размером — сталактит, светящийся сиреневым и золотым. Правда, не содержал он никаких надписей.

— Налево пойдешь… — начал было Влад шутливо, но Кощей его одернул и прошипел почти зло:

— Вот именно налево нам и надобно. И на всех развилках — налево. Крепко запомни!

— Запомню… — пообещал Влад и закашлялся: горло перехватило предчувствие скорой беды. — Кощей…

— Хватит! — велел тот резко, Влад аж вздрогнул. — Слушай внимательно, Ворон, на ус мотай, а спорить не думай. У меня нынче каждое мгновение на счету, и точно не с руки на тебя время и силы тратить. Как настигнет нас Моревна, ты в сторону отойдешь. Сбежишь — винить не стану.

— Кощ…

— Не смей перечить! Слушай! Всегда налево сворачивай — ошибешься хоть раз, и блуждать тебе под землей сорок сороков.

Влад до крови губу прикусил и кивнул.

— В битву не лезь! Мне не выстоять. Ни без тебя, ни с тобой. Однако, если ты жив и на свободе останешься, шанс будет. Нет — погибнем оба. Я постараюсь ее задержать, оттеснить, а упаду — действуй как знаешь, беги один или со мной.

— Даже не надейся, что один…

— Живой ты, — с нажимом проговорил Кощей, — под моей защитой сейчас и останешься впредь, пока не умру. Смерть же слепа — то одна из немногих правд, вашими волхвами рассказанная. Здесь не ее владения, потому Моревна тебя не увидит, но лишь до того момента, пока сам голос не подашь. Потому, что бы она ни говорила, молчи, как в рот воды набравши.

— Хорошо.

— Не верю, ну да ладно. Я скажу, а дальше — твое дело. Идти придется долго, а потом — еще и еще. Выйдешь на болота, там уж я тебе не помощник буду. Если мое мнение хочешь услышать, то совет один: оборачивайся вороном и лети.

— Не затем я сюда пробирался…

— Умолкни!

Зашипело, загрохотало, в трех шагах впереди стена золотым сиянием осветилась, на ней будто бы фреска возникла, а затем ожила. Соскочила с нее девчушка лет семи в сарафане красном, улыбчивая и пригожая, руки в бока уперла и со смехом проговорила: