Сказ о Владе-Вороне

А потом Кощей упал, и, как ни торопился, подхватить его Влад не успел. Хотел позвать, да вовремя устрашился, решил не издавать ни звука, пока на свет не выберутся. Кощей, казалось, не дышал вовсе.

«Но не мог же он умереть?» — Влад пока не хотел о том размышлять; взвалил на удивление тяжелое тело на плечи и продолжил путь. Сейчас это было единственным необходимым делом, а поубиваться над Кощеем он всегда успеет.

Долго ли, коротко ли пришлось темным лабиринтом пробираться. Стоило к очередной развилке подойти, в голове мутиться принималось. Очень скоро начали одолевать Влада сомнения: действительно ли всегда он самый левый поворот выбирал или разок ошибся? Или изначально в правый идти следовало?

В конце концов разозлившись, вытянул он меч из ножен и насечку на руку нанес неглубокую, но заметную и болезненную, чтобы не путаться больше. Кощея он при этом положил, кровь прямо на губы ему брызнула. Выметнувшийся изо рта язык слизал капли, а под ресницами изумрудным полыхнуло.

«Жив», — подумал Влад с облегчением, и лишь спустя пару ударов сердца пробрал его озноб. Представилось, как Кощей в шею ему вопьется. Кто ж знает, как у чародеев положено силы пополнять? К тому же ведь и чародей необычный — сам царь всея Нави!

Не понравились Владу ни подобные мысли, ни страх. Взялся он снова за меч, ранку расширяя, запястье окровавленное прямо к губам Кощея поднес и зажмурился. Ждал боли, а получил забытье на неизвестно какое время. Виделось ли в нем хоть что-нибудь, Влад не запомнил, зато проснулся отдохнувшим и полным сил, поднялся легко, долго в лицо Кощея вглядывался, но тот по-прежнему неживым казался, затем взвалил его на плечи и пошел, более в дорогах не путаясь.

…Неведомо, сколько еще времени прошло, впереди свет померещился. Синий туман под ногами виться стал, но вышел Влад не на болото, а в ледяную пещеру. Холодно в ней не было, а вот жутко — еще как! В огромных кубах цветного нетающего льда стояли чуда-юда, о которых и легенд не сохранилось.

Застывшие, но живые представали перед Владом драконы, гидры и снежные джинны, огромные осьминоги с пастями, полными длинных треугольных зубов, существа, чем-то на людей похожие, но выше и шире их в плечах, с кожей из дубовой коры и с травяными волосами. В кубе, синим светившемся, сидел исполин с головой волчьей и немигающими алыми глазами смотрел прямо на него. С каждым мгновением разгорались в них угли, а взгляд отвести никак не выходило.

Кощей вдруг шевельнулся, и наваждение спало. Влад зажмурился до разноцветных кругов, а потом глядел лишь под ноги, боясь нарушить покой этого места, а проходя мимо очередного чудища, лишний раз вздохнуть боялся. Все казалось ему, кто-то смотрит пристально в спину, да вертеть головой с тяжестью на плечах неудобно.

Еще некоторое время прошло, расслышал Влад едва-едва уловимое шуршание: то ли шептал кто-то, то ли змеиная чешуя о стены терлась. Остановился он, застыл изваянием. Звук не предвещал ничего хорошего, и, как назло, ни обратно повернуть, ни свернуть, ни хотя бы в нише какой спрятаться не представлялось возможным. Ход стрелой шел, обрываясь тьмой впереди и сзади.

Влад опустил Кощея, поудобнее устроив у стены, вынул меч из ножен и продолжил движение, ступая как можно тише. Если и пряталось в темноте чудище, он собирался победить или хотя бы дорого продать свою жизнь. Однако наткнулся Влад вовсе не на пасть, полную острых зубов, а на хвост.

Золотой полоз в тоннеле лежал. Каждая чешуйка у огромного змея светилась, меж них застряли каменья самоцветные, а на самом кончике хвоста разглядел Влад самое обычное оловянное колечко. Наверняка непростое.

Влад осторожно, самым кончиком меча дотронулся до него. Хвост дернулся, по стене ударил, высекая каменную крошку, а потом ткнул его в грудь. Влад едва успел отпрыгнуть. Спустя полминуты хвост успокоился и занял прежнее положение.

«Ладно, подождем, — решил Влад; возвратился к Кощею, сам к стене привалился, на корточки сел и глаза прикрыл. Тоннель был довольно узким, полоз при всем желании развернуться не мог, к тому же змеи вперед хвостом не ползают. — Либо вскоре сам уползет по своим делам, либо…» — что там «либо», он уже сообразить не успел, полностью захваченный сном.

Он летел в молочном киселе тумана или в плотном облаке, острыми осколками оседавшем на мглистых перьях. Невесомые, невидимые пути сплетались клубками и спиралями, манили золотой и серебряной звездной пылью. Спину сверлил алым глазом Орей, справа сверкала Лада. Ничто не мешало повернуть или вообще развернуться, однако ворон продолжал лететь вперед — против треплющего его холодного северного ветра в око бури. Потому что это была его буря!

Влада выкинуло из сна мгновенно, будто кто-то толкнул в спину (а ведь там располагалась стена). Он оказался на ногах еще раньше, чем осознал, где находится. Под сердцем свила кольца тревога.