Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуринка двадцать девятая (СИ)

– Ну па... па... пожалуйста, дорогой максирал, па... па... потерпите еще один только разочек! – радостно эдак кричит Танюша, перезаряжая рогатищу кольцом Рашига. – И еще! И еще! И еще! Умоляю вас, драгоценный мой!

– Ах, она Учтивица! Ну до чего же учтивая! – с безграничной уверенностью прошептал дедушка. – Наша драгоценная! Жениться на ней, что ли?

– Да фиг-то там!

– Хм! – с неограниченной неуверенностью произнес Иван.

– Ты что, Иван, не рад?

– Ага!

– Вот дурашман! Па... па... почему?

– Я не уверен, ёшкина кошка!

– Вот дурашман! Отчего же ты не уверен?

– А что, ежели она и тебя, як энтого максирала науки, из рогатищи – кольцами Рашига? Да каждый день! В свое драгоценное удовольствие!

– А я ей скажу: «Замуж вышла – забудь о своих удовольствиях! Заботься об удовольствиях мужа!»

– А она тебе скажет: «С удовольствием, дедушка!»

– Ах, какая она учтивая! Ах, какое удовольствие!

– А па... па... потом спросит: «Дедушка, ты меня любишь?»

– Да, ёшкин кот! – вскричал дедишка.

– «А ты испытаешь удовольствие, доставив мне удовольствие?»

– Да, ёшкин кот! – вскричал дедишка.

– «Драгоценный мой! А что ты готов для меня сделать, чтобы доставить мне удовольствие?» – спросит Учтивица.

– Всё, ёшкин кот! – вскричал ея драгоценный.

– «Ну так доставь мне такое удовольствие – па... па... побудь мишенью! Будь так любезен!» – скажет Учтивица.

– Ну ни фигам, ёшкинам кошт!

– Вот именно, ну ни фигам! Ах, какая она учтивая! И умеет же убедить, па... па... па... па... понимаешь, мужа! Мда-а-а, Иоанн, спасибо за па... па... поистине драгоценное предостережение! Впредь мне большая академическая наука! А ты, Иоанн, не такой уж, оказывается, и дурашман! И всё же я не па... па... пойму: ну к чему в семейной жизни рогатка, а, дуролопа? – в глубокой задумчивости произнес старчушка и вдруг радостно воскликнул: – Ага! Я знаю, на ком я женюсь, ёшкин кот: всё-таки на Кате! Чем она, интересно, тенчас занимается?

– Да ни фигам, ёшкинам кошт!

И дед столь резво вскочил с табурета, что табурет с грохотом опрокинулся, а старец споткнулся о трехсотлетней давности окурок и громыхнулся на пол. Встал, отряхнулся – волосы дыбом, глаза на лоб, в голове – бубны!

А Иванушка-дурачек глядит в свое телеблюдце и зырит: Катенька наша, понимаешь, перед царем-батюшкой на коленях стоит, и царь-батюшка наш, понимаешь, перед Катенькой на коленях стоит. Стоят, значит, они обое на коленях друг перед дружкой и – мать честная! – целуются! Понял Иван, что Горохово предложение Огняночка не нашла в себе силы отвергнуть.

– Чьто энто наша Катя с монархом друг перед дружкой на паркет громыхнулись и засим друг на дружку неизбежно натыкнулись? – в задумчивости спрохал старчушка, глянув в блюдце через рамо Иванушки.

– Чьто, чьто! – отвечает Иванчик. – Спотыкнулись, вот и громыхнулись! Паркет-то ужасть какой глевастый*! И теперетька они по паркету скользят и друг на дружку натыкаются, ёшкина кошка!

– Мда-а-а, глевата-а-а*! Отчего же они громыхнулись?

– Резонный вопрос! Разъясняю: они громыхнулись оттого, чьто спотыкнулись, ёшкина кошка!

– Стало быть, и во дворцах, понимаешь, бывает спотычка, однозначно! – с удовлетворением констатировал дед и с подозрительностью спрохал: – А обо чьто же энто они, понимаешь, спотыкнулись?

– Обо чьто, обо чьто! Вестимо, обо чьто! Об окурки, понимаешь!

– Ах, всё пропало, однозначно! Кто же эвти окурки, понимаешь, бросил на пыр... пыр... пыркет?

– Кто, кто! Ты чьто, дедочка, не понимаешь?

– Не-а! Так кто?

– Кто, кто! Они, понимаешь, сами!

– Кто, кто? Окурки себя, понимаешь, сами бросили на паркет? Али кто?

– Кто, кто! Найн окурки в пальто! Они, понимаешь, сами: Катя и Горох! Они же, понимаешь, всё курят и курят – ни о своем здоровье совершенно не думают, ни о здоровье, понимаешь, будущего потомства!

Дедушка аж рот разинул да и плюхнулся на табурет, як брюзга на брегет. А табурет-то был опрокинутый, так что старчушка сильно зашиб пепеки и копчик и страшно-престрашно забрюзжал:

– Вах-перевах! Черт, черт, черт, черт побери! Ах они, такие, понимаешь, бездумные – Катя и Горох! Вот я им!

– Чьто, чьто ты им?

– Чьто, чьто! Вот выскажу им в лицо всё, що о них думаю! – и дед поправил табурет и уселся на него с ногами, сиречь на корточки.

– Фу, как эвто неучтиво, дедочка! До чертиков, понимаешь!

– Чьто делать, Иванечка, такой уж я неучтивый – до чертиков, однозначно!

– До чертиков, однозначно?

– До чертиков, понимаешь! Неучтивый, неучтивый, неучтивый! Аз грешен душой!

– Ну ни фигам, ёшкинам кошт!

– А ты бы, дедонька, с Татьяны Учтивицы душеспасительный пример брал!

– Ах, шо же она чичас делает, наша Татиана Учтивица, такого душеспасительного, шмок, шмок?

– Да ни фигам, ёшкинам кошт!

– Цмок, цмок! А ты позырь в блюдце, дедоцка!