Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

Семён пригубил вино. Увы, его опыта было явно недостаточно, чтобы оценить всю глубину вкуса и аромата доставшегося ему напитка, единственное, что он отметил — вино было действительно вкусным. Поганкин же всосал божественный напиток вообще на автомате, слабо ориентируясь в окружающей реальности. Что поделать, присутствие сущностей уровня Лилит оказывает на смертных оглушающее действие. Семён, особа царской крови, носитель силы истинных государей, чувствовал себя в этом буйстве энергий относительно сносно, а вот Поганкину пришлось очень не сладко! А Лилит теперь именно на него и обратила внимание:

— Ладно, наследник Безумца, говори, зачем звал?

Надо отдать Поганкину должное: он смог собраться с духом, поднял дрожащую руку и, указуя сведённым судорогой пальцем на Семёна, промямлил:

— У… у… уб… бэ… бэ…

— Убить?! Его?! — искренне удивилась Лилит. — А зачем мне это надо?

— Во… во… л… л… е… ед…

— Волей единого? А которого из? В смысле, из тех, кто так себя обозвал. И вообще, ты кто такой, чтобы чью-то волю тут изрекать?

Поганкин уставился на богиню раскрыв рот, а та, с тяжким вздохом пояснила:

— Вот нахватаются кусками из всяких левых книжек и начинают выпендриваться, словно и правда чего-то стоят. Так и чешутся руки! Но если всех таких перебить, магов вообще не останется… Вот и приходится терпеть!

Она снова повернулась к Поганкину и дала пару добрых советов:

— Ты бы ник поменял, что ли… Нет, Хусим тебе подходит, лучше не придумать, а вот ибна убери. А то поверит вдруг кто и проверит, на предмет соответствия званию… И детишек в ритуалах перерабатывать, тоже завязывай. Правнучка моя тебя уже на карандаш взяла. Думаю, Семён её на первый раз уговорит тебя не добивать, но если ещё раз попадёшься…

— Если он ещё раз попадётся, я его сам на что-нибудь эдакое переработаю, — спокойно, но решительно сказал Семён.

— Ох, что-то засиделась я с вами, — Лилит коротко потянулась. — Пойду что ли… А это, кстати, тоже вам, — сказала она Семёну, указывая на бокалы. В тот же момент в них завертелись водяные вихри. завертелись и пропали, оставляя хрусталь сверкать первозданной чистотой.

В тот же миг древняя богиня исчезла, пропало и чудовищное ощущение её присутствия. И вместе с этим снова двинулось время. Многострадальная муха продолжила своё пике и, словно камикадзе, плюхнулась в тарелку незадачливого демонолога-самоучки.

— Ну что, допризывался? — спокойно спросил Семён.

В ответ получил серию нечленораздельных звуков. Общаться сейчас с этим Хусимом было бесполезно, так что Семён решил перенести содержательную часть беседы на завтра:

— Ты иди, остограмься там, или галоперидолу тяпни, и дуй домой. Лучше на такси. А завтра я зайду к тебе, часа в два, там и поговорим. Осознал?

— А… а… ак… га… — выдавил из себя стремительно седеющий Поганкин и слегка пошатываясь побрёл в сторону выхода. А Семён кивнул своей группе поддержки: мол, подходите, есть дело.

Общение с древней богиней проходило вне потока времени и заняло… да ничего оно не заняло. Даже одной наносекунды, если смотреть со стороны внешних наблюдателей. Поэтому коллеги, страховавшие Семёна, встрепенулись только тогда, когда охреневший в край Поганкин поплёлся к выходу, а Семён судорожно перевёл дух. Как он ни старался держать лицо перед фигурантом, но общение с древней, могущественной и откровенно не доброй богиней далось ему ох как не легко!

— Что произошло? — с ходу спросил Сивый.

— Он, таки призвал, — сообщил Семён и уточнил: — и допризывался.

— Моя защита всё отразила, — спокойно констатировал демонолог.

— Но там, — Семён указал на потолок, — его услышали.

— И кто вас посетил? — Юсуфов был откровенно встревожен.

Семён указал на обломки сургучёвой печати, которые он осторожно сложил вместе. Той самой печати, которая закрывала амфору. Периклыч наклонился над артефактом и глаза его округлились:

— Печать высшей жрицы Лилит!!!!

Но уже через секунду он нахмурился: — Но какая-то она не такая…

Семён его успокоил:

— Не жрица. Сама. И, по моему, Она на время беседы остановила время, так что вы, скорее всего, ничего не заметили.

— Зато фигурант был просто потрясающим! — с восторгом заявил Юсуфов. — Так что сделала призванная нашим… знакомым сущность?

— Выразила фигуранту неудовольствие по поводу его зашкаливающей наглости и по поводу принесения в жертву детей. Судя по реакции, фигурант проникся. А! По ходу ещё выпила с нами по бокалу вина, — Семён указал на стоящую посреди стола на специальной подставке амфору, — и… мне кое-что подарила… — закончил он, изрядно смущаясь.

Юсуфов аккуратно приподнял распечатанную амфору, оценивая, сколько там осталось, и предложил:

— Господа офицеры! А поехали сейчас ко мне. Там и обсудим все детали!

Периклыч тут как-то засуетился, мол, по инструкции все артефакты следует сдавать на исследование, но Сивый его успокоил:

— В той же инструкции есть оговорка в отношении даров высших сил. В их отношении следует воздержаться от передаривания и передачи, дабы не нарваться на неудовольствие этих сил.

— А! Тогда поехали, — подвёл резюме Семён, — только я уже выпил бокал, мне за руль нельзя.