Сказаниада

– Правило первое: пересекши черту, не пытаться вернуться, пока не поговорите с богами, иначе они рассердятся. Правило второе: идти вверх пока есть силы, и отдыхать, когда силы кончатся. Тому, кто не сможет подняться сам, боги добавят сил, у лентяя заберут. Правило третье: за красной чертой принять обет молчания и строго соблюдать его по дороге вверх и вниз. Говорить разрешено только с богами и их служителями. Помощи у путников при восхождении и спуске просить запрещено, но помогать другим по собственному желанию можно. Правило четвертое: просьбы обдумывать заранее и соизмерять с подношением. При нечеткой или противоречивой просьбе боги могут задать уточняющий вопрос, но могут отказать вовсе. Подношение при этом не возвращается. Правило пятое: слова богов могут вам не понравиться, но с этим нужно смириться, ибо иной путь, кроме указанного богами, к запрошенной вами цели не приведет. Правило шестое: никогда не расспрашивать паломника о сказанном богами, если он не поведает вам об этом сам. Правило седьмое: не перевирать слова богов в пересказе и себе самим, то есть не придумывать удобные толкования вместо неудобных. Правило восьмое: не жаловаться, если при неисполнении сказанного богами загаданное желание не сбылось. За нарушение любого из восьми правил боги карают страшными изменениями в судьбе, вплоть до мгновенной смерти – сколько бы времени ни прошло и где бы нарушитель пятого, шестого, седьмого и восьмого правил ни находился.

Слушая, Улька увидела в глазах Котени что-то странное, некую вину, за которую ему было стыдно.

– Хочу обратиться к богам, но денег у меня и на одну просьбу едва хватит, – признался он. – Я могу, конечно, говорить за двоих, но мне хочется просить о личном…

Улька улыбнулась:

– Мне ничего не надо. Когда-нибудь я заработаю на такую просьбу сама. Не думаю, что богам понравится, если кто-то обратится к ним за чужой счет. Это обесценит мольбу. Иди.

Котеня улыбнулся ей в ответ и пересек красную черту.

Улька осталась ждать у дороги. Мимо проходили люди. На гору – с полными надежд горящими глазами, обратно – погруженные в себя, не замечая окружающего.

А что попросила бы у богов она?

Как ни противно об этом думать, но Улька желала зла невесте Котени. За все время совместного путешествия о Чейне Чусовне Котеня больше не вспоминал, он будто забыл о ней. Но «будто» не значит, что забыл. Что он имел в виду, когда говорил про «личное»?

Улька знала: если уж просить, то просить невозможного, потому что возможное достигается и без чужой помощи. И если бы у нее были деньги, она бы молила о…

Зачем мечтать? Когда у нее будут деньги – а они будут, потому что просто не могут не быть – она вернется на Олин пик и попросит счастья для Чейны. Огромного, на всю сумму. Но такого, чтобы в нем не было Котени.

Собственного счастья Улька добьется сама.

Котеня вернулся нескоро. Его вид удивил. Молодой витязь будто бы повзрослел за эти несколько часов. Взгляд стал серьезный и задумчивый.

– Ну? – не выдержала Улька.

Тут же вспомнила: «Правило шестое: никогда не расспрашивать паломника о сказанном богами, если он не поведает об этом сам». Но это, наверное, должно касаться только паломников, которые шли вместе, а она не пересекала черту. К тому же, считать расспросом ее «ну» можно с большой натяжкой, его можно истолковать как угодно. Например, «не слишком ли устал?» или «не хочешь ли кушать?»

Неизвестно, оказалось правдой первое или боги запутались во втором, но ни гром не грянул, ни молния не сверкнула.

– Привет соратникам от человека, говорившего с богами! – раздалось из-за спины Котени.

Его нагонял Бермята, тоже спустившийся с горы. Дружеский хлопок по спине чуть не опрокинул Котеню. Хорошо, что Ульку знаменитый охотник «не замечал», чтобы не заразиться ее «невезением».

– Был у богов, – радостно объявил Бермята, – отдал за совет последние деньги. Вы, должно быть, знаете, что у меня случилось дома, а если не знаете, то догадываетесь. Душа рвалась от боли и тоски, и боги сказали мне: «Лучший лекарь – время. Смирись, отбрось дурные помыслы, не торопи события, помогай ближнему, и счастье придет само». Я сначала возмутился: что за чушь, это же очевидные истины… Но ведь правда: истины! Меня накрыло прозрением. Я не буду торопить события. Пусть у меня нет денег, но здесь бесплатная еда, не пропаду. Я остаюсь. А в качестве помощи ближнему… дарю тебе, доблестный Котеня, победитель Виктора Двойского, своего боевого коня. Он у меня семижильный, на первое время вам его одного хватит, он сможет вас двоих возить, раз уж ты, Котеня, без своего неумехи никак не можешь. Восхищаюсь твоей выдержкой: такого оруженосца я к вечеру первого дня прибил бы, а ты нянькаешься с ним, учишь… и ведь дело идет, в лоб ему коромысло! Неровен час, однажды некий витязь Ульян вызовет меня на поединок, и могучему Бермяте нечего будет противопоставить тому, кто учится медленно, но упорно. Желаю вам счастья.

– Я не могу принять… – начал Котеня.