Сказаниада

Говорят, что в драке двух детей мать всегда примет сторону своего ребенка, а отец защитит невиновного. Лада была истинной матерью, кроме дочки для нее в мире ничего не существовало. Собственно, там больше ничего и не осталось.

А Георгий, наверное, был бы хорошим отцом. Он всегда за справедливость. Без справедливости нет воспитания, а без воспитания вырастают не дети, а те самые моральные уроды, которые всех бесят. Наверное, на весах с ребенком и законом где-то потерялась гирька с совестью.

Что-то мысль не в ту сторону завела, разговор шел совсем о другом.

— Кому нужна ветхая хибара на отшибе во Вторых Погорелках? — Старуха вновь задумчиво потерла щеку ладонью в пигментных пятнах. Блеклые глаза наполнились решимостью: — Говорят, мое хозяйство стоит на пересечении дорог, поэтому земля под ним стоит дорого. Лада, я перееду к тебе, а на эту землю можно найти покупателя.

Георгий перебил:

— Позвольте мне сказать. Деньги — не проблема. — Он позвенел подкладкой стеганки под кольчугой. — На несколько ваших домов хватит.

— Ты возьмешь меня с собой? — Лада сложила ладони, в голосе переплелись тоска и надежда. — Стряпухой, прачкой, служанкой, кем угодно. Я все умею. Чего не умею, тому научусь. Мир огромен, мне одной дочку не найти, а без нее — не жить.

— Поэтому я сказала — идти вам нужно вдвоем, — объявила старуха. — Этот мир мужской, женщине без сопровождающего к богам не добраться.

Без спутника, который знает реалии, Георгию тоже не дойти, здесь интерес взаимовыгоден.

— Само собой, — сказал он. — Тем более, что Улька мне теперь не чужая. Когда думал, что сирота — удочерить хотел.

Лада со слезами бросилась ему в ноги. Пришлось поднимать и успокаивать.

Старуха заявила тоном, будто ее долго уговаривали и она, наконец, смилостивилась:

— Забирайте дедово корыто. Правда, оно маленько разбито, кое-что починить надобно. Лада, витязь-то твой только железякой махать умеет или как? С плотницким инструментом сладит?

О Георгии говорили в третьем лице, Ладу это смущало, а боевую старушенцию — нисколько. Лада не ответила — ответа попросту не знала. Но посмотрела так…

— Показывайте, — сказал Георгий.

***

Расспрашивать о богах у Яги он не решился. Въедливая старушка заподозрит что-нибудь, посыплются неудобные вопросы… Со временем все само выяснится. К богам так к богам, главное, чтобы они жили не на краю света, а еще лучше — по дороге в Двою или в столицу.

Дедово корыто оказалось парусной лодкой. Георгий не придумал, как ремонтировать ее в тесноте стоявшего на берегу сарая, и просто сломал его. Часть подходящих досок он оставил рядом с пробитым бортом, остальное перетащил к амбару — на дрова и для ремонта дома, забора и прочего. Яга Мирамиславовна оценила поступок по достоинству. Ее отношение из сварливо-насмешливого в одночасье стало дружеским и душевным.

Все необходимое для ремонта нашлось в подполе. Смола за долгие годы высохла и к жидкому виду вернулась лишь в разогретом виде. Или она такой должна быть? Георгий впервые чинил настоящую лодку, до сих пор собирал исключительно настольные модели.

Термин «лодка» парусному суденышку не соответствовал, размеры, высота борта и наличие небольшого киля относили ее, скорее, к разряду морских яхт. Старушка, услышав слово, кивнула:

— Дед примерно так и говорил: «Моя тыхта».

Парус полинял до желтизны, прежний цвет даже не угадывался. Часть веревок подгнила, Георгий проверил каждый сантиметр, гнилое вырезал, оставшееся усилил.

Хорошо, что разбитым оказался борт, а не дно. С самолично отремонтированным дном Георгий в море не вышел бы.

Лада помогала словом и делом. Она брала на себя все, что успевала перехватить у Георгия, поскольку чувствовала себя трижды виноватой: отвлекла известного витязя от главной цели жизни — поиска суженой, заставила бросить дела по защите бесправного народа от несправедливости и принудила (как она считала, и переубедить было невозможно) вместо этого решать ее личные проблемы. Георгий со своей стороны не допускал, чтобы она надрывалась, и настаивал, чтобы хоть иногда отдыхала.

Индусы верят в многорукую богиню. Лада оказалась именно такой — успевавшей везде, заботливой, неуемной в делах и простой в обращении. С ней Георгий чувствовал себя как дома: уютно и бесконечно спокойно. Настало время покушать — вот тебе горячее и всякие разносолы, попить — Лада бежит с чаркой кваса или компота. Она поливала из кувшина, когда он умывался, стояла наготове, когда требовалось (или всего лишь могло потребоваться) что-то подать или придержать. Даже стыдно было за такое обращение. Попахивало хлестаковщиной — будто приняли за другого и однажды вскроется неприятная правда.

То, что невеста Георгия — та самая Елена Прекрасная, из-за которой начиналась война, вдохновляло Ладу и каким-то образом прибавляло сил. Напарник — великий герой, а за его суженую сцепились два дракона! И он, отважный безумец, рыцарь без страха и упрека, идет драться с обоими!

И вновь привет от Хлестакова. Ох, как же все в жизни переплетено и непонятно…