Сказание о директоре Прончатове

После этого заведующий повернулся лицом к металлическим резным воротам обкома. Прончатов и Анисимов тоже посмотрели на них и удивились – ворота сами, как при словах «сим-сим, откройся!», медленно распахивались. Для чего это делалось, сначала не понималось, но потом медленно, сказочно показался ослепительный от никеля и глянцевой черни капот единственной в городе «Чайки». Плавным лебедем выплыла она на блестящий асфальт обкомовской улицы, бесшумная, как привидение, подвернула к Прончатову и Анисимову.

– Здравствуйте! – бесшумно открыв зеркальную дверцу, сказал шофер. – Прошу, товарищи Прончатов и Анисимов!

– Алеша? – тихо спросил Анисимов.

– Хе-хе два раза! – ответил заведующий общим отделом, заправляя галстук за борт пиджака. – Арсентий Васильевич изволили раскусить вас, господа!

– Так! – сказал Прончатов.

– Опять же – хе-хе два раза! – показывая золотые зубы, сказал заведующий. – Вам, господа, интересно, что сказал Арсентий Васильевич, когда вы вышли из зала заседаний?

– Интересно! – тихо сказал Прончатов.

– Арсентий Васильевич сказали: «Хулиганство!»

– Говори все! – прикрикнул Прончатов. – Говори!

– Потом Арсентий Васильевич сказали: «Эти хулиганы-директора, видимо, любят встречать Первомай в городе!»

– Кончай! – пропищал Анисимов.

– Потом Арсентий Васильевич улыбнулись во второй раз. «Конечно, это лучшие директора сплавконтор в Сибири, но их надо проучить!» После этого Арсентий Васильевич пошутили: «Пусть немедленно летят домой и начинают ликвидировать оставшиеся различия между городом и деревней!»

Заведующий общим отделом прикрыл капризной верхней губой три золотых зуба и печально закончил:

– Одним словом, братцы, сидайте в авто! Эх, черт, жалость-то какая!

– С аэродрома позвонили, Алексей Саввич, – сказал шофер, – что машина уже прогрета! Товарищам Прончатову и Анисимову выделен личный самолет начальника гарнизона!

– То-то генерал от смеха катался! – почесывая голову, сказал заведующий отделом. – Они, черти, обо всем заранее договорились! Потому и комедию ломали…

…Прончатов и Анисимов молчали всю дорогу до аэродрома. Когда же «Чайка», разбрызгивая грязь и снег, стала подниматься на взгорок и показалось летное поле, на котором стоял зеленый, как саранча, самолет, Прончатов нажал кнопку на дверце. Стекло бесшумно поползло вниз, в машину ворвалась тугая струя воздуха. Прончатов хватил ее полной грудью, смакуя, подержал в легких и, выдохнув, повернулся к Анисимову.

– Николай, – сказал он. – Вот и объединились обкомы. Есть у нас первый секретарь!

– Будь здоров! – ответил Анисимов. – За милую душу, друг Олег!

Возвращая Олега Олеговича из будущего в настоящее, автор напоминает, что герой находится в маленькой комнате, которая примыкает к его кабинету. Прончатов лежит на небольшой кушетке, думает о разной разности, так как всего несколько минут назад говорил по телефону с заведующим промышленным отделом обкома Цыцарем.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗА О НАСТОЯЩЕМ…

Олег Олегович поднялся наконец с кушетки, вяло подошел к дверям, взявшись за ручку, замер. Прошло несколько секунд, не более, – стоял у порога кабинета другой Прончатов. Он негнущейся рукой рванул дверь, энергичным шагом вышел в кабинет, небрежно – мизинцем – надавил белую кнопку.

– Было три звонка, – доложила Людмила Яковлевна. – Звонил Пиковский леспромхоз, второй секретарь райкома Гудкин и Поляков.

– Чаусова, да поскорее! В район…

Через десять минут у крыльца стояла тройка, запряженная в легкую тележку. Гошка Чаусов в кожаных рукавицах, натягивая вожжи, зычно кричал: «Не балуй!» Лежал на тележке цветной ковер, на лошадях разноцветилась праздничная сбруя, под дугой у коренника ждал своего времени колокольчик. Полуденное солнце цеплялось за маковку церкви, белесое небо было покрыто сиреневыми точечками и вращающимися бордовыми кругами.

– Пошел! – выдохнул Прончатов.

IX

Нигде не сбавляя иноходной рыси, прогрохотав досками мостика, тройка выскочила на взлобок горушки, сглотнула четыре километра по прямой, потом, загибая крутую дугу, обежала травянистый холм, и на седьмом километре открылся деревянный город Пашево. Перво-наперво стояла на краю деревянная тюрьма, похожая из-за решетчатых наоконников и башенок на замок; за тюрьмой пошли белые особнячки, за ними начали изгибаться по профилю дороги двухэтажные брусчатые дома образца тридцатых годов, а уж за ними бешеные колеса торжествующе застучали по деревянной мостовой, на двух сторонах которой локоть в локоть, лицо в лицо стояли районные учреждения: райфо, райсельхозуправление, райпотребсоюз, райисполком, райзаготконтора, райплан, райком и так далее.