Сказание о Доме Вольфингов

Жестокое сердце, любимая, сохраняет меня живым,
Так порей на садовой грядке жив влагой и солнцем одним,
Жизнь моя – в похвале народа; в ней и мясо мое, и мед,
И сердце мое смягчает ночи медленный ход.
Но когда я восстану утром, пробудившийся ото сна,
Ветер сердце мое уносит и радость моя ясна.
И тогда я истинно помню, для кого и зачем живу
И, наполняясь мощью, блаженствую наяву.
Памятуя хвалы народа, и сей радости есть
Единственная причина: мужество, долг и честь.

– Да, – заметила женщина, – дни вечно гонятся друг за другом, наступая на пятки… дни многочисленны, и они приносят нам старость.

– И все же ты нисколько не постарела по сравнению с прежними днями, – ответил он. – Неужели, о Дочь Богов, ты не рождалась в сем мире, но живешь от начала времен, когда не было даже гор?

Но она откликнулась песней:

Нет, была рождена я, но мой дом – не земной чертог,
Не на холмах земли породил меня Бог.
Знаю и детство, и юность, старость и смерть придут.
Тебе же на поле бранном ведом битвенный труд.
Там, где рука труса, случай слепой оборвать
Могут ежеминутно Норной сплетенную прядь.
Но не меня ты бойся; бойся вместе со мной:
Нам двоим опасаться следует девы одной.
Вирд[2] – таково ее имя, что в сердце моем будит страх.
Вот и теперь наши жизни снова в ее руках.

Но со смехом Тиодольф возразил:

Где же ее обитель? В близком иль дальнем краю?
Станет ли она предо мною в игре мечей, славном бою?
И коль предков злое железо девы той не сразит,
Быть может, она отступит, увидев моей славный щит?

Печаль звучала в ответной песне Вудсан:

Многи Судьбы обители, не спит она ночью и днем.
Чашу пира целует, предшествует с тихим огнем
Вам, Королям народов, восходящим на ложа невест.
Она и мечами машет, строит домы во множестве мест,
Ведет корабли из гавани, правит им путь по волнам,
Во всяком слове и деле она сопутствует нам.
Это она отмерит охотника ровный бег,
Это она выводит слепца на обрывистый брег.
Косу жнеца отточит, на пастыря сон наведет,
Коль стая волков направит к овчарне разбойный ход.
И мы, племя Божье, знаем мысли Вирд о себе
И лишь о себе – не о людях и не о вашей судьбе.
Так не страшись судьбины, не для тебя гроза.
Это в мои жестоко смотрят Судьбы глаза.
Или… ты счастлив жизнью или кончины ждешь,
Хочешь, чтоб в цвете силы скосил тебя смерти нож?

Однако Тиодольф ответил: