Сказание о Доме Вольфингов

Лесной Хозяин поднимал тосты в честь Солнца, Луны, всего воинства небесного, божеств земных, лесных духов и, наконец, за здоровье гостя. Пил он и за здоровье других, тех, кого Златогривый не знал. Так, звучали имена Волчьего Клыка, Среброрукого, Алой Длани, Золотой Корзины и Зазубренного Меча, но если юноша спрашивал Подругу, кто все эти люди, она только молча качала головой.

Но вот Лесной Хозяин вскричал:

– Ребята, ночь уже на исходе, а наш гость утомился. Пусть же все, кто хоть немного владеет искусством сказителя, покажут своё мастерство, ибо потом будет уже совсем поздно.

Тогда поднялся Приручивший Лес. Он подошёл к своей складной кровати и достал оттуда скрипичный футляр, из которого вынул весьма изящную скрипку. Он встал посреди зала, а с ним и Лучница. Приручивший Лес положил смычок на струны, и полилась мелодия. Тогда девушка запела, а он отвечал ей, и весь дом пел вместе с ними. Вот слова этой песни.

Девушка пела:

Зачем, о путник, ты вперёд идёшь?
Бурлят ручьи и хлещет сильный дождь!

Юноша пел:

На островке коровы, и вода
Всё выше – я быстрей стремлюсь туда.

Девушка пела:

Твои доспехи тяжелы, крепки.
Ты в них поскачешь к берегу реки?

Юноша пел:

И овцы в этот день в большой беде,
За ними надо пристально глядеть.
Из леса может выйти лютый волк —
И нет овцы – зубами только щёлк.

Девушка пела:

Зачем же знамя ты с собой берёшь?
Ведь волка знаменем ты не спугнёшь.

Юноша пел:

О женщина, когда мы в бой идём —
Мы Знамя дней наших отцов берём.

Девушка пела:

Ах, скоро сенокос, и кто играть
Под вечер с нами будет, целовать?

Юноша пел:

Вернёмся мы, когда травой опять
Покроются луга. Ваш жребий ждать.

И вместе они пели:

Прекрасен горный крутоярый склон,
Свидетель битвы станет нынче он.
И лето красное румяно и светло,
Пусть жизни юных сохранит оно.

Божественноликому песня понравилась, остальным же она была хорошо знакома. Лесной Отец произнёс:

– Воспитанник мой, для лесного жилища твой названый брат спел хорошо, но, сдаётся мне, для нашего гостя такое пение – это трели скворца по сравнению с тем, что может певчий дрозд. Житель Дола, спой нам одну из тех песен, что поют у вас. И если ты не против, пусть в ней поётся о садах и прекрасных каменных домах, о девах, которые живут в них, и о юношах, которым не нужно работать в поте лица, чтобы добыть себе скудное пропитание, в отличие от жителей дикого края, не ступавших на священные земли.

Златогривый ответил ему:

– Отец, негоже говорить за одинокого чужеродного странника, будто ему не нравится песня, вышедшая из сердца благородного дома, но против твоего предложения я не возражаю. Впрочем, спою я то, что вспомнилось. Это «Песня о броде».

Сказав это, юноша запел нежным и ясным голосом. Пел же он так:

Идём по лугу. Время сенокоса,
И редкие цветущие колосья
Кольчугу задевают. Скоро дом.
Сражение окончилось, и днём
Взойдёт на небо солнце, позлатив
Нам шлемы. Как покоен и красив
Мир без войны, и клевер так душист,
И впереди ручей прозрачен, чист.

Он ивняком зарос, и там, в тени

Ни тетива от лука не звенит,
Ни меч разящий не сверкает, но
Что блещет там, водой окружено?
В реке играют блики – так красны!
То ленты тонкие из девичьей косы.
То наши милые навстречу вышли к нам —
И волны ластятся к точёным их ногам.

А на руках сияют кольца. Вот и брод.

Мы встретим их на середине, и уйдёт
Печаль безумной, изнурительной войны.
В саду густом по двое бродим мы
И опускаемся на землю – мы поём
О том, что проиграли этот бой,
О том, что победила нас – легка,
Нежна, как бархат, девичья рука.