Сказание о Доме Вольфингов

– Да, – отвечала ему девушка, – но раз уж ты спросил, то признаюсь, что его смерть коснётся не только его – она принесёт мне печаль. Кроме того, у моего народа не в обычае ломать голову дарителю его же собственным даром. Твой противник – мой брат, о незнакомец, так что, если ты послушаешь меня, то вскоре вы будете ужинать за одним столом. Впрочем, если хочешь, можешь спокойно идти своей дорогой дальше, в лес. Правда, мне бы хотелось, чтобы ты остался у нас на ночь, ведь ты мой должник.

Голос её был звонок и мягок, а последние слова она произнесла уже нежно, подойдя к Златогривому поближе. В этот момент потерявший сознание при ударе воин очнулся, сел и, потирая руками голову, проговорил:

– Какая злая у меня сестра! Видимо, надо всегда надевать шлем, когда она собирается за орехами.

– Нет, – возразила ему сестра, – тебе повезло, что ты был без шлема, иначе мне пришлось бы бить тебя в лицо. Ты груб! Разве есть у нас такой обычай – заколоть кинжалом великородного гостя, прекрасного и добродушного? Подойди же сюда и предоставь ему судить тебя за твой глупый поступок!

Её брат поднялся на ноги и произнёс:

– Что ж, сестра, чем меньше сказано, тем скорее исправишь. Всё-таки остаться с дырявой головой хуже, чем выслушивать женщину, но раз уж ты продырявила мне голову, то могла бы и воздержаться от обидных слов.

Воин подошёл ближе. Это был крупный мужчина крепкого телосложения с тёмно-рыжими волосами, редкой заострённой бородкой и красивым прямым носом. В его больших серых глазах мелькала какая-то свирепая искорка, но злым его никто бы не назвал. На вид ему было около тридцати лет. Одежда его отличалась изяществом: короткая котта из алой материи и из той же ткани капюшон, на левом предплечье виднелось большое золотое кольцо, а на груди, не прикрытой капюшоном, висел золотой торк*.

Его сестра была в коротком платье из синей шерсти, надетом поверх длинного нижнего платья. На ногах у неё были кожаные ботинки.

Рыжий воин подошёл к Божественноликому, взял его за руку и произнёс:

– Я считал тебя врагом, а я не желаю оставлять в живых чересчур много врагов. Но оказалось, что ты друг, и это гораздо лучше. Так что теперь ты вправе судить меня за моё нападение.

Божественноликий рассмеялся:

– Судебное решение уже вынесено: ты свалил меня на землю и получил за то разбитую голову, так что теперь ты никому ничего не должен.

Воин в алом ответил:

– Твой взгляд говорит мне, что ты настоящий мужчина и не нарушишь слово. Что ж, оказалось, врага у нас нет, но есть друг, который, возможно, останется таковым надолго.

Он обнял Божественноликого и поцеловал его, и Божественноликий, обернувшись к сестре воина, спросил:

– Заключён окончательный мир?

Но девушка покачала головой и серьезно ответила:

– Нет, ты слишком красив, чтобы тебя целовать.

Юноша покраснел, как краснел обычно, когда его хвалили женщины, но сердце его предвкушало удовольствия.

Девушка положила руку ему на плечо и произнесла:

– Теперь тебе решать, выбирая между диколесьем и домом. Будешь ли ты этой ночью странником или же нашим гостем?

От её прикосновения юношу охватило какое-то сладостное чувство, которого ранее он не испытывал. Он ответил:

– Я буду твоим гостем, а не незнакомцем.

– Стало быть, пойдём, – взяв его за руку, окончила разговор девушка. Божественноликий едва ли чувствовал землю под своими ногами, когда они втроём направились к дому. Собирались сумерки, и высокие пики на востоке окрасились тем слабым светом, что указывает на восход луны.

Глава VI. О Божественноликом и жителях гор, которых он встретил

Не доходя пары шагов до порога, Златогривый вдруг замешкался от дурного предчувствия, которое бывает, когда собираешься сделать что-то и понимаешь, что ещё не поздно отказаться. Новые друзья юноши заметили его нерешительность и переглянулись. Девушка разжала свои пальцы, но юноша всё ещё держал её руку в своей, словно раздумывая. Но затем выражение его лица изменилось, и он спросил таким тоном, словно остановился только для того, чтобы задать этот вопрос:

– Скажи мне, высокий воин, как твоё имя? И ты назови мне своё, милая девушка! Как мы можем беседовать, не зная имён друг друга?

Мужчина в ответ сразу же рассмеялся и сказал:

– Юный вождь считает, что и этот дом принадлежит ему! Нет, молодой человек, я знаю, что у тебя на уме – не стоит стыдиться своей осторожности. Мы больше не причиним тебе вреда – не сомневайся! Теперь о моём имени: то, с которым я родился, ушло; то, что мне дали, – было у меня отобрано; так что теперь, похоже, я сам должен дать себе имя, а в таком случае я буду называться Лесным Хозяином. Впрочем, возможно, ты сам однажды назовёшь меня иначе – Гостем.