Сказание о Доме Вольфингов

Юноша сразу узнал голос Лучницы, но значение её слов ускользало от него, они казались ему бессмысленными, как птичьи трели. Его жизнь как будто изменилась в одно мгновение. За одну-две минуты он трижды рубанул и дважды пронзил мечом смуглолицых. В пылу сражения он сохранил ясность взгляда и проворство. Но всё казалось ему словно нарисованным: враги пред ним, серые крыши Серебряного города и в просвете между ними верхушки далёких голубых хребтов. Перед ним пали уже трое. Враги страшились его, они набросились толпой и обрушили на вождя бесчисленные удары. Вражеских мечей было так много, что они мешали друг другу. Божественноликий громко расхохотался, подставил врагам щит и пронзил мечом глотку одного из вражеских предводителей. Обратным движением он разрезал ему щёку и, взмахнув мечом, отсёк его голубоглазую курносую голову. В этот момент с левой стороны на его шлем обрушился топор на длинной рукояти. Шлем задрожал. Божественноликий покачнулся, но устоял. Твёрдо и прямо держась на ногах и крепко зажав в руке Страж Дола, он нанёс им короткий рубящий удар, и одетый в золото враг, один из лучших воинов среди смуглолицых и самый высокий из нападавших, упал назад с зияющей дырой вместо рта.

Божественноликий закричал и сделал Стражем Дола знак в сторону плывущего сзади него знамени Волка. Он прокричал:

– Как я обещал, так и сделал! – оглядевшись, он увидел, как доблестно сражаются его товарищи. Перед ним была свободная от врагов земля, словно полоса скошенного в июне луга, а за ней стояла толпа смуглолицых, колыхавшаяся, как высокая трава в ожидании косаря.

Через минуту они начали метать в Божественноликого и его товарищей копья, ножи, щиты и всё, что только могло летать. Одно из копий ударило юношу в грудь, но не пронзило кольчугу, щит с умбоном попал по лицу, и в тот же миг метательный шар стукнулся о его шлем, и юноша упал на землю, но мгновенно вскочил. Раздался крик и пронзительный вой. Слева от Божественноликого стояла с мечом в руке Лучница. С её запястья, задетого стрелой, стекала кровь. Кровь была и на белом вороте. По правую руку Лесомудрый со знаменем в руках издал клич сынов Волка. Весь отряд сошёл со склона и сплотился вокруг него.

Вскоре всё стихло, и Божественноликий услышал громкие радостные крики со стороны Южной дороги:

– Город и Вол! Дол и Мост! Дол и Бык!

И тут же раздался ужасный пронзительный крик:

– Смерть, смерть, смерть смуглолицым!

И снова вспыхнули яростные крики, и закипела битва.

Божественноликий потряс в воздухе Стражем Дола и бодро, медленным шагом направился вперёд. Весь отряд, нога в ногу, шёл за ним. По его воле или нет, с его уст слетела песня лугов Дола:

Пшеница отцвела, и серп в углу
Пылится, и луга зазеленели
После косьбы. Сегодня поутру
Пошли мы танцевать и, кончив, пели.

Какую песню пели мы тогда

Для милых дев, сидевших рядом с нами,
Для стариков, что прошлые года,
Свою любовь и юность вспоминали,

Для воинов, что славили поля

Победных битв. О чём же мы им пели?
О том, быть может, как родит земля
Из года в год, о том, как Дол наш зелен?

О том, как девы нас ласкают, и

Целуют под палящими лучами,
Желают утром доброго пути
И ждут нас непроглядными ночами?

Нет, пели мы о древности, о том,

Как наших предков боги создавали,
О хитрости, опутавшей кольцом
Сильнейшего, мы пели о начале

Всех радостей, свершений и дорог.

А после, когда утро миновало,
Мы заточили серп, и за порог
Шагнули. Солнце ярко засияло

На стали, долго уж уставшей ждать.

Настанет час – мы в чисто поле выйдем
Пшеницу алую безжалостно срезать
И петь о той дороге, что увидим

Все в свой черёд – дороге храбрых. Будем мы

Петь и о том, как солнце осветило
Прекрасный стяг – когда-то из страны
Народ ушёл бродить навек по миру.

Многие видели, что Божественноликий пел, но не слышали слов, такими громкими были шум и восклицания. Зато сам юноша услышал, как рядом с ним засмеялась Лучница. Она сказала:

– Златогривый, милый моему сердцу, ты теперь и в самом деле весел! И я рада, хотя мне говорят, что меня ранили. Ух! Поберегись! Поберегись!