Сказание о Доме Вольфингов

Где-то в лесу, далеко-далеко,
Дом покосившийся – нынче никто
Там не живёт, только волки в ночи
Воют у двери, да грозно рычит
Бурый медведь, да бесшумно лиса
Мимо крадётся. Когда небеса
Гром сотрясает, никто не глядит
В страхе на тучи, топор не блестит
В чаще лесной и не гонит стрела
С места оленя. Судьба прервала
Будто бы жизни людей на земле,
Всё помертвело… Но там, вдалеке,
Что это? Шлем и сверкающий щит,
Вереск колышется. Войско спешит.
Спрятана в ножнах железная смерть,
Стонет, дрожит под копытами твердь.
Храбрость им Воин свою даровал
И на врага ясным утром послал.
Там, на вершине, толпятся они
Облаком грозным над Долом. В пыли
Павшие тихо, беззвучно лежат.
Битва не кончилась. Блики дрожат:
Копья и стрелы, мечи, топоры…
Но мы прервём наш рассказ до поры.
Сами мы в грозную битву идём,
Сами лишь ветра свободного ждём.
Шлемы на голову! Воины, в путь,
К милой земле, чтобы дом наш вернуть!
Пусть же сказитель во все времена
Песни слагает о нас – не страшна
Смерть, если воин, пронзая копьём,
Память оставит потомкам о том.

Глава XLVI. Встреча на рынке Серебряного города

Так они пели. Божественноликий помогал Рыжему Волку, который был сильно, хотя и не смертельно ранен. Вождь отвёл его назад, под обрыв. Там он увидел Лучницу, которой женщины залечивали раны. Когда он приблизился, на бледном лице девушки появилась улыбка. Юноша дружелюбно взглянул на неё, но он не мог задерживаться – ноги его торопились вернуться. Он оставил Рыжего Волка на попечение женщин и быстро влез на холм. Решив, что забрался уже достаточно высоко, юноша огляделся. Прошло уже более получаса с тех пор, как Лучница выпустила по смуглолицым первую стрелу.

Божественноликий посмотрел вниз, на рыночную площадь, и ему показалось, что смуглолицые собираются близ Чертога Совета в несколько более стройном порядке, чем прежде. Они уже не пытались атаковать южные холмы, а окружили алтарь, словно чего-то ожидая. Юноша решил, что к смуглолицым подошли лучники, и теперь у большинства из них есть луки. Хотя в битвах на южных холмах и было убито множество смуглолицых, всё же рыночная площадь кишела ими, ибо на место павших пришли другие.

Но вот Божественноликий услышал, что смуглолицые начали громко кричать. Немногим западнее алтаря люди зашевелились и заспешили вперёд, огибая алтарь, словно волны быстрого потока. Вождь не знал, что там происходит, но решил, что они теперь остерегаются нападения Божественноликого, Ликородного и воинов Дола, ибо лица их были повёрнуты туда, откуда этого можно было ожидать.

Божественноликий повернулся и посмотрел на дорогу, проходившую к востоку от него. До того там сражался род Вола, но теперь он приблизился к рыночной площади, и вождь слышал лишь восклицания воинов, но не видел никого из них за домами.

Затем Божественноликий бросил взгляд на дорогу, что вела с севера на рыночную площадь и увидел там множество народа, но вождь не знал, что там должно было произойти, ибо хотя он и видел блеск оружия, но ему казалось, будто вооружены там были не все.

После того, как Божественноликий осмотрелся, он решил, что больше не может ждать, что он должен войти во дворы ближайших домов и пробиться к рыночной площади, но тут вдруг в толпе смуглолицых близ Чертога Совета произошли изменения: выстроенный вокруг алтаря отряд дружно двинулся в сторону западной дороги. Шли они очень шумно, торопились и яростно и гневно кричали. Божественноликий, не задерживаясь больше, сбежал вниз по склону. У оврага, держа в руке меч, стояла Лучница. Когда юноша пробегал мимо неё, она присоединилась к нему и спросила:

– Какие теперь вести, Златогривый?

– Вести о битве! – закричал он. – Вести о победе! Атаковал Могучеродный, и смуглолицые торопятся ему навстречу. Слушай же, слушай!

Последнее восклицание его относилось к громкому рёву рогов, донёсшемуся до их слуха. Лучница спросила:

– Это какие рога так ревут?

Божественноликий, не останавливаясь, громко закричал:

– За Лик! За Лик! Теперь мы нападём на них с тыла!

Тут он добежал до своего отряда и закричал им: