Сказание о господе Раме

Детство Рамы было одновременно простым и возвышенным. Очень часто, забывая, что он - ее кровное дитя, Каушалья припадала к его ногам и молилась, простирая руки, чувствуя, что перед нею - само Божество. Она приходила в себя, полная смущения и страха от того, что могут сказать люди, увидев ее коленопреклоненной перед собственным сыном. Чтобы скрыть свою оплошность, она оглядывалась кругом и громко молилась: “О, Всевышний! Убереги мое дитя от бед и напастей!” Часто, закрывая глаза, она предавалась созерцанию, устремляясь мыслями к своему Божественному сыну, и молила Бога, чтобы сила Его иллюзии не поколебала ее веру. Она замирала в благоговении, видя светящуюся ауру вокруг Его лица. Она боялась, что окружающие усомнятся в здравии ее рассудка, если она поведает им о своих переживаниях. Однако она была не в силах всегда сдерживать свои эмоции; чувства рвались наружу, и она утратила душевное равновесие. Это приводило к тому, что она вела себя необычным образом и, забывая обо всем, с волнением и трепетом следила за Божественными играми своего ребенка.

Иногда она с трудом сдерживалась, чтобы не открыть свое сердце Сумитре и Кайке, когда те были рядом, но ей удавалось сохранить контроль над собой, ибо она опасалась, что сестры усомнятся в истинности ее опыта, приписав его игре воображения и желанию выделить среди прочих детей своего сына.

Однажды она, наконец, осмелилась поведать правителю Дашаратхе о причинах своего возбуждения и трепета. Он внимательно выслушал ее и ответил: “Каушалья! Все рассказанное тобой - плод твоей фантазии. Ты безумно любишь своего ребенка, считая его Божеством, и только в этом свете воспринимаешь все его движения и действия; поэтому они кажутся тебе чудесными и загадочными. Другого объяснения быть не может”. Этот ответ не принес царице облегчения. Дашаратха попытался успокоить Каушалью советами и разумными доводами, после чего позволил ей удалиться в свои покои. Несмотря на утверждения Дашаратхи, царица, наблюдавшая чудесные явления своими глазами, ушла неудовлетворенной. Царю не удалось убедить и успокоить ее. Поэтому она отправилась за советом к наставнику Васиштхе, чтобы он рассудил, насколько подлинны ее переживания. Выслушав ее, мудрец произнес: “Царица! Все, что ты видела - чистая правда. Ничто из увиденного тобою не является игрой воображения. Твой сын - не обыкновенное дитя человеческое. Он - само Божество. То, что Он родился твоим сыном - великая награда тебе за праведно и достойно прожитые прошлые жизни. В том, что Спаситель человечества воплотился в теле сына Каушальи, проявилась уникальная и счастливая судьба жителей Айодхьи”. Васиштха от всего сердца благословил Каушалью и удалился. Слова святого наставника открыли правду царице! Теперь она знала, что в ее сыне воплотился сам Бог! Она испытывала огромное счастье, глядя на ребенка.

Летели месяцы. Маленькие принцы - Рама, Лакшмана, Бхарата и Шатругна научились сидеть, быстро ползать на четвереньках и живо передвигаться по комнатам. Они требовали все большего внимания и бдительности, и за ними постоянно наблюдали, чтобы они не падали и не набивали себе шишек. В их распоряжении было огромное количество всевозможных игрушек.

Целыми днями, потеряв счет времени, матери и няньки без устали играли с детьми, вовлеченные в круговорот веселья и радости, сами превращаясь в детей и забывая, кто ребенок, кто взрослый. Дети научились держаться на ногах и стоять, крепко ухватившись пальчиками за руку матери или служанки. Вскоре они могли уже сами подняться с полу, опираясь на стену. Они делали первые самостоятельные шажки, ковыляя на неверных еще ногах. Их успехи и усилия приводили в восторг матерей. Они смеялись до слез, слушая их неразборчивый лепет, подобный нежному щебетанию попугаев. Они учили их произносить первые слова - “Ма” и “Ба” и были счастливы, когда это получалось!

Каждый день на рассвете они втирали в их нежную кожу душистые целебные масла, присыпали ее тонкой защитной пудрой; они купали их в священных водах Сарайю, а затем сушили их кудри в ароматах курившихся благовоний; специальным настоем из трав они протирали им глазки и рисовали на щеках крошечные точки, чтобы избежать дурного глаза; они наносили на их лбы особые ритуальные знаки. Они наряжали их в прекрасные мягкие шелка и помогали забираться в гамаки, где дети засыпали, убаюканные звуками мелодичных сладких колыбельных. Поглощенные своей радостной заботой, царицы чувствовали, будто сами Небеса спустились к ним и заполнили пространство и время; им казалось, что они живут в раю.

А какими только драгоценностями не украшали они маленьких царевичей! Не было дня, чтобы матери не выбирали для них новые сокровища, все более прекрасные! Ножные браслеты, ожерелья из девяти жемчужин, золотые поясные ремешки с нанизанными самоцветами, звенящими, словно колокольчики! Чтобы тяжелые камни не повредили нежные тела принцев, их закрепляли на мягких бархатных шнурках и лентах.