Сказание о господе Раме

Вишвамитра завершил свой рассказ описанием путешествия из Сиддхашрама в Митхилу. Он поведал Джанаке и те чудесные истории и предания старины, которые уже слышали от него братья. Когда очередь дошла до недавних событий, происшедших в опустевшем ашраме неподалеку от столицы - искуплении греха, очищении и освобождении Ахальи, супруги святого Гаутамы, Гуру Сатхананда, потрясенный до глубины души, вскричал: “Что я слышу? Моя мать, наконец, избавлена от тяготевшего над ней проклятья? Неужели эти небесные создания вернули ей былую святость, и она вновь может соединиться с моим отцом? О! Нет сомнений, эти мальчики - Боги!” Сатхананда умолк, не в силах продолжать; чувства восторга и благодарности настолько завладели всем его существом, что он застыл, словно столб, обливаясь потоками слез. Вишвамитра взглянул на него и произнес: “Сын! Не стоит так сильно переживать и отдаваться неудержимым чувствам! Поверь, то, что ты сейчас услышал, лишь незначительный эпизод в цепи грядущих удивительных событий, которым вскоре суждено произойти. Их неземное величие и слава отзовутся всеобщим восхищением и ликованием. Твои родители на днях прибудут в Митхилу. Ты услышишь от них самих чудесную историю о Раме и Лакшмане. А теперь успокойся и приди в себя.”

Царь Джанака сказал: “Как, должно быть, счастливы родители, чьи дети отмечены Божественной благодатью! Какая честь для меня, что они изъявили желание посетить мой дом!” Он повернулся к Раме и Лакшмане и обратился к ним: “Дорогие мои! Я заранее прошу простить меня, если ваше жилище показалось вам недостаточно удобным и несоответствующим вашему высокому положению! Стоит вам только пожелать, и я велю предоставить вам самые роскошные покои, какие только имеются в моем распоряжении. К вашим услугам паланкины для осмотра города. Не стесняйтесь, просите все, что вам требуется; я буду счастлив исполнить любую вашу просьбу.” Слова Джанаки были исполнены ис кренней доброты и смирения. Своим ответом Рама попытался выразить то глубокое уважение, которое он испытывал к благородному правителю Митхилы.

Он сказал: “Махаражда! Мы всего лишь обыкновенные подростки. Мы не заслужили никаких особых почестей, и мы вполне довольны и счастливы тем, что ты сделал для нас. Прошу тебя, не утруждай себя никакими дополнительными заботами. Я ценю твою безмерную любовь и доброту и поэтому осмелюсь высказать лишь однуединственную просьбу…” Тут Рама умолк и повернулся к наставнику Вишвамитре. Мудрец заговорил, продолжая мысль Рамы: “Джанака! Миссия, ради которой принцы, по моему настоянию, покинули Айодхью, завершилась в тот момент, когда был сотворен без помех последний ритуал задуманной мной священной яджны. После этого Рама и Лакшмана просили и убеждали меня отпустить их домой. Но именно тогда я получил твое приглашение и предложил мальчикам сопровождать меня в Митхилу, чтобы присутствовать на твоей яджне. Рама, однако, колебался, не желая нарушить обещание, данное отцу: Дашаратха велел ему возвращаться в Айодхью немедленно после завершения яджны в моем ашраме. Мне пришлось поспорить с ними; кроме того, я привлек их рассказом о божественном оружии, которое хранит твой род, - о чудесных предметах, которыми ты владеешь, и теперь они, естественно, полны любопытства увидеть их и подержать в руках. Их чрезвычайно заинтересовал твой волшебный лук - лук Шивы, который, несомненно, заслуживает их внимания. Я поведал им историю его появления. Честно говоря, только после этого они окончательно отбросили свои сомнения и согласились сопровождать меня и теперь горят от нетерпения поскорее увидеть его. Уверяю тебя, у них нет желания гулять по городу и осматривать его древние красоты. Луки, стрелы - любое оружие, способное встать на защиту праведности и искоренить зло, - вот то единственное, на чем сосредоточены их мысли и устремления.” Джанаке не потребовалось дальнейших объяснений. Он сказал: “В таком случае я немедленно отдам распоряжение, чтобы лук был доставлен в зал для жертвоприношений как можно скорее”. Он попросил своего духовного наставника Сатхананду посоветоваться с пандитами и назначить благоприятный час для торжественного внесения лука.