Сказание о Громушкиных

Из того же предисловия и рецензий, а также из множества статей о Вас, появившихся в печати в 80 – 90 годы, я знаю многое о Вашей жизни. Да, сейчас Вам 65, и Вы считаете себя стариком, жизнь которого уже на исходе. И уверены (сами потом об этом сказали), что больше ничего Вам не написать. Но последующие годы показали, что это не так. Написали. И еще как получилось! А в острые моменты Вы вели себя, как молодой, полный сил человек. Вот увидите – еще удивитесь своей стойкости.

Каждый раз, отправляясь на Машине в Ваше время, я жутко боюсь провалиться куда-нибудь в каменный век или застрять там, у Вас, где я была еще девочкой. И все же рискну, "отвезу" это письмо в 1975-й и положу в дупло. Интересно, ответите ли Вы. И смогу ли я оказаться там еще раз, чтобы взять ответ?

Вот пока все, что я могу Вам сказать.

Да, обратите внимание на шрифт. Ведь это не пишущая машинка, правда? Это – лазерный принтер компьютера (электронно-вычислительной машины), на котором я и все мы тут сейчас работаем. Может быть, это хоть как-то убедит Вас, что я не "пудрю Вам мозги"? Нет, вряд ли… И все же надо попытаться.

С уважением,

Юлия Воскресенская

2 октября 2005 года

Милая Юля! Отдаю Вам должное – фантазия у Вас превосходная, Вы, наверное, не только историк, но и начинающий прозаик. Пишу "начинающий", потому что всех печатающихся более или менее знаю. Хотя, конечно, возможно, Воскресенская – псевдоним. Короче, снимаю шляпу. Придумать ситуацию, которой не может быть, потому что не может быть никогда, и упорно настаивать на ней – это надо уметь. Надо также уметь изложить сюжет живым языком, что Вы и сделали в Вашем последнем письме. В общем, Вы меня заинтриговали, и я готов к переписке с Вами, несмотря на все еще теплящиеся подозрения… за которые мне, честно говоря, стыдно. Может быть, конечно, прозы Вы и не пишете, и это просто мистификация, но и в таком случае – снимаю шляпу. И даже ловлю себя на том, что (безумец!) готов иногда Вам верить. Вот позавчера прогуливался мимо дома этих Громушкиных, где наш с Вами дуб, заглянул в дупло – вдруг там внеочередное письмо. Письма не нашел, зато на участке были люди – человек лет сорока – сорока пяти и девочка, которой я бы дал лет восемь, в пуховой шапочке с длинными ушами. И я вдруг подумал: а что, если все, о чем Вы пишете, правда, и девочка – Вы? Я даже хотел окликнуть ее, но в это время отец громко скомандовал "Юлька, домой!" И это окончательно сбило меня с моего материалистического панталыку.

Честно признаюсь: не написал Вам сразу, потому что, прочитав Ваше последнее письмо, решил, что мистификации и розыгрыши мне ни к чему, стар я для всевозможных игр. Надо зарабатывать на хлеб, чем получится, и жить так, как я живу – одинокой, размеренной жизнью. За эти две недели я ездил в город всего один раз, побывал на заседании литературного объединения "Голоса молодых", где не услышал ничего интересного, кроме того, что бывший руководитель этого объединения Д., старый мой знакомый, в конце этого месяца или начале следующего в очередной раз соберет в клубе какого-то завода непечатающихся и, как он говорит, гениальных авторов. Он обещал мне сообщить, когда и где это будет, и я, наверное, съезжу, послушаю гениев, если силы найдутся.

Но я отвлекся. Решив, что переписка с Вами мне не нужна, я задержался с ответом, а сегодня вот встал, на улице солнце, синицы скачут под моим окном, клюют крупу, которую я для них насыпал. И я подумал: нельзя быть таким старым, трусливым сухарем, – вот хочет милая молодая особа переписываться со мной, который, вроде, никому уже не нужен, придумала забавную историю, чтобы все выглядело романтично, – дупло, предсказания моих будущих успехов и проч., так почему я должен от всего этого отказываться? Это, в конце концов, просто интересно. Вот и пишу. Кстати, хочу напомнить Вам, что по возрасту мог бы быть Вашим дедом… это если Вы, действительно, родились в 1967 году. Тогда Вам сейчас только восемь лет, что исключает возможность писать такие "взрослые" письма. Ну, а если Вам тридцать восемь, дело другое, тогда я мог бы быть Вашим отцом.

Но я пришел вот к какому выводу: по существу, Вы предлагаете мне некую игру, и я готов принять ее условия: Вы живете в XXI веке (до которого я доживу вряд ли), прилетаете сюда на своей волшебной Машине, приносите письма оттуда, из прекрасного далека, а я Вам отвечаю отсюда, из моей бренной жизни.

И это именно Вас, восьмилетнюю, в белой пуховой шапочке, я видел бегающей по заснеженному участку. И хорошо, что не окликнул и ни о чем не спросил – согласно правилам нашей с Вами игры я не должен ничего больше проверять и выяснять. И подозревать в том, что кто-то Вас подослал, тоже не должен, это стыдно и низко.

Итак, играем! Жду Вашего письма. И вопросов – ведь Вы же хотите что-то обо мне знать, хотя и так знаете удивительно много, в том числе того, что еще не произошло, то есть Вы, милая фантастка, сочинили, чтобы меня утешить и обнадежить. Но… играем…

Ваш Сергей Валентинович из "прошлого" века.

15 октября 1975 года.