Сказание о Луноходе

Из приемной доложили, что приехал Фадеев.

– Пусть заходит. Сейчас расскажет, как дела международные обстоят. Послушаешь, – кивая Министру, сказал Он.

Фадеев говорил четко, обстоятельно, обращаясь к Высшему Разнокомандующему, только в самом конце доклада мельком взглянул на Министра.

– Через год истекают обязательства Руанды и Бангладеш. Для них это конец, они никогда не смогут рассчитаться с нами за воду и за питательные концентраты. Албания задолжала сто миллиардов, Филиппинское королевство за долги официально забираем, финальные бумаги с королем подписали в Гааге. На следующей неделе Сергей Тимофеевич в Манилу внутренние войска посылает, – докладывал Фадеев. – Королю подыскали остров и четыре поместья в разных частях света: под Лондоном, в Португалии, Сардинии и на Шри-Ланке. Сейчас формируем его золотые счета в швейцарских банках и в Лихтенштейне.

– Понимает, сволочь, что бумага говно, и в золото все переводит. Ну, ну! – недовольно протянул Вожатый, – Когда он нам страну передает?

– К 3 марта договорились.

– Ладно. Если обманет, вырубай им свет и наглухо закупоривай воду. Коммуникации-то у нас в кармане!

А без водички под тропическим солнышком недолго пропрыгаешь, пить-то ой-ей-ей как хочется!

– Слушаюсь! – отчеканил Фадеев.

У Великой Страны все соседи назывались союзниками, а прочие страны – сочувствующие. Периодически кто-то из союзников или сочувствующих вливался в Великую державу, расширяя государственные границы.

– Пока все страны нашими не станут, не успокоюсь! Это только кажется, что есть друзья, – разъяснял Вожатый, – поэтому мы всем верим и не верим одновременно. Политика! – подняв палец, заключил Он.

Фадеев закончил доклад, сложил документы и убрал их в пухлый портфель.

– Получается, еще одно государство присоединили. Замечательно, замечательно! – после затянувшейся паузы выговорил Вожатый. – Вели МИДу новые карты мира отпечатать и по парторганизациям разослать. За пятьдесят лет основательно границы наши расширились, надо, чтобы люди об этом знали. А для сравнения и старые карты в почту положи, тогда сразу понятно станет, с чего все начиналось. Пусть народ просвещается и знает, что мы здесь не водку жрем, а работаем!

Фадеев кивнул.

– А кто к нам добровольно войти хочет, такие страны есть? – поинтересовался Высший Разнокомандующий.

– Пока только Исландия, – ответил Фадеев.

– Значит, есть такие страны! – и Вожатый хлопнул себя по коленям. – Неплохо, очень неплохо! – повышая голос, проговорил Он. – Но недостаточно! Этакими темпами еще долго нам мировое содружество возводить, чтобы на земле мир и счастье восторжествовали. А все проклятые империалисты под ногами вошкаются! – хмуро процедил Вожатый.

Сергей Тимофеевич и Фадеев не перебивали.

– Ладно, ребята, идите! – устало проговорил Он. – Ты, Сергей Тимофеевич, обмозгуй, что я про Луну говорил, потом посоветуемся, – и взмахом царственной руки отпустил подчиненных, а сам задремал в своем замечательном кресле.

Проснулся Вожатый от мягкого прикосновения Натальи Сергеевны, которая заботливо прикрывала Его тонким верблюжьим пледом.

– Наталочка! – целуя девушке руку, трогательно прошептал Вожатый. – Не уходи, посиди со Мной!

– Поспите еще немного, Вам надо! – ласково попросила Наташа.

Он, как послушный ребенок, закрыл глаза и, причмокивая, задремал, а она еще долго сидела рядом и согревала Его сухую старческую ладонь своими теплыми, украшенными ослепительными кольцами пальчиками.

33

Вожатый распорядился заново возвести когда-то снесенные по Его указанию здания. В Москве предстояло отстроить Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, Дом Пашкова, который красовался когда-то напротив Кремля, сотни уникальных дворянских особняков на Остоженке и в Замоскворечье, тысячи церквей и соборов. Особо пришлось повозиться Пасохину с монастырями. Через несколько лет совсем омолодилась Москва, на Ленинградском проспекте путевой дворец Петра I, как затейливая игрушка, засверкал, каждый кирпичик виден. Особой красотой пленял Новодевичий, по-парадному смотрелись дворцово-парковые ансамбли Царицыно и Кусково, а величественный и неповторимый собор Христа Спасителя по-настоящему завораживал.

– Вот где чудеса, так чудеса! Думали, глаза больше такой красоты не увидят, а оно вона как! Все Вожатый! – любуясь на чудоносного Спасителя, охали горожане. – Еще вчера под открытым небом в теплом бассейне на месте храма купались, под воду подныривая, январскому снегу радовались, и вот – смотрите!

– Сделали не хуже, чем было, даже лучше! Теперь никто не скажет, что эти здания не в наше время построены были, – после обстоятельной экскурсии заметил Вожатый.

С какой стороны московскую улицу на фотку ни снимай, обязательно в кадр либо церковь с золотой маковкой попадет, либо дом красивый. Радуйтесь, москвичи! Жалко, Наставник Москвы до такой красоты не дожил, царство ему небесное! Он-то больше других Москву любил. Москву, мед и Вожатого, вернее наоборот, – Вожатого, мед и Москву.