Сказание о первом взводе

Теперь уже оторопело посмотрел на Медведовского Широнин. А что же ему делать?

— Да Герои же… Герои Советского Союза все твои люди… Все двадцать пять!.. Понимаешь? На, читай вот это.

Широнин взял газету, прочел стоявшие в указе первыми фамилии Болтушкина, Букаева, и словно туман застелил ему глаза.

— Ты сам, капитан… Вслух… Прошу!..

Медведовский выхватил газету.

— Эх ты, слушай же… За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» гвардии старшему сержанту Болтушкину Александру Павловичу, гвардии красноармейцу Букаеву Ивану Прокофьевичу, гвардии старшему сержанту Вернигоренко Ивану Григорьевичу…

Одно за другим звучали в госпитальной палате знакомые имена. Завершали составленный по алфавиту перечень: гвардии красноармеец Фаждеев Степан Петрович, гвардии красноармеец Чертенков Иван Матвеевич, гвардии лейтенант Широнин Петр Николаевич и гвардии красноармеец Шкодин Петр Тихонович.

Широнин слушал и был сейчас не здесь, не в госпитальной палате. Перед его взором снова ожили родные и близкие лица, изрытая снарядами земля у беспаловского переезда, застланное дымом пожарищ село, сверкавшее вдалеке под солнечным лучом копье полкового Знамени…

…А этому Знамени предстояли еще большие, большие дороги. Придет час, и ветерок шевельнет его шелковые складки у вод Днепра, Буга, зардеет оно над Днестром и Дунаем, над Моравой и Дыйей, заплещется на площадях городов, где звучит незнакомая, непривычная славянину речь. Но и там, в этих чужих краях, тысячи и тысячи людских сердец встретят это Знамя, как весеннего, праздничного вестника новой желанной поры. А те, кто осенен этим родным Знаменем, запыленные, утомленные в нелегких походах и боях, где-либо на гористом перевале перед большим городом, название которого приходилось встречать только в книгах, присядут на перекур. Попыхивая синеватым дымком цыгарок, будут с молчаливым любопытством смотреть на громоздящиеся далеко внизу кварталы, башни, старинные крепостные стены… Разговорятся, и старослужащие вспомнят об оставленных позади тяжелых рубежах войны, назовут среди них Тарановку и в наступившей минутной тишине задумчиво произнесут имена бойцов первого взвода…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Весной 1953 года я вместе с другим военным журналистом был командирован редакцией военной газеты в село Тарановку. Улицами заново отстроенного села мы прошли к беспаловскому переезду, к месту, где героически сражался первый взвод.

Председатель сельского Совета Григорий Григорьевич Озеров, указывая на Касьянов Яр, рассказывал, что еще несколько лет назад здесь громоздилось и ржавело множество остовов подбитых фашистских машин. Сейчас поля были очищены. Подрос сад, отстроено здание вокзала, на горизонте высится и восстановленная усадьба совхоза.

Нашей поездке в Тарановку предшествовал ряд других, в частности в Москву, в отдел Министерства Обороны, ведающий учетом награжденных, — хотелось получить там хотя бы первичные сведения о бойцах широнинского взвода.

…Помнится, как в большой комнате, чуть ли не половину которой занимала картотека, сотрудница отдела разыскивала учетные карточки двадцати пяти Героев Советского Союза. Мы называли их фамилии по алфавиту, и рука девушки протягивалась то к одному отделению картотеки, то к другому, то к третьему… Когда же она нашла все и передала работнику отдела, тот, посмотрев, удивился:

— Позвольте, что же это получается? Все двадцать пять из одного взвода? Не думал, не знал…

Да, на всех карточках было отмечено — восьмая рота, первый взвод…

Но еще большая неожиданность предстояла нам самим. Долгое время считалось, что в живых после памятного боя остался только командир взвода. И вот, знакомясь с карточками, мы увидели, что на четырех из них вписанное вверху слово «посмертно» было зачеркнуто и сделана приписка: грамота вручена лично награжденному. Это были Вернигоренко (Вернигора), Букаев, Тюрин, Торопов.

…Помнятся и поездки в часть, в составе которой действовал первый взвод, встречи и беседа с Петром Николаевичем Широниным, приглашенным в родной полк…

Все эти поездки, а также многое другое — воспоминания Вернигоренко, Букаева, Тюрина, письма присланные семьями героев, журнал боевых действий и журнал истории части, фронтовая газета соединения, сведения, пересланные военкоматами и общественными организациями из районов, где призывались бойцы первого взвода, — все это и дало тот документальный материал, который лег в основу повести.

В зале сельской библиотеки Тарановки собравшиеся колхозники, учителя местной школы, работники сельских учреждений долго расспрашивали нас о судьбе бойцов первого взвода, об их семьях, о многом другом.

Мы рассказывали то, что к этому времени знали.