Сказание о пятнадцати гетманах (СИ)

Со своей стороны и Барабаш, опасаясь возмездия, послал Выговскому письмо, уверяя, что сам он предан гетману, а сечевиков смущают пришельцы с Левобережья: «Те, которые поднимали бунт, – писал он, – пришли из миргородского повета. Часть их уже повязана, да у половины у них ни самопала, ни корма, ни одежишки не спрашивай, а мы сверстные казаки-зимовчаки их не послушали; и в мысли у нас не было, чтоб идти на города грабить!»

Глава восьмая

Конечно, гетман, прочитав послание кошевого, не был склонен верить Барабашу.

– Вишь ты, как они заговорили, – хмыкнул он, протянув письмо Ковалевскому. – Но меня не проведешь. Зима на носу, а у них нет ни продовольствия, ни свинца, ни пороха, вот кошевой и засуетился.

– Сейчас самое время раздавить это гнездо раздора, – сказал генеральный есаул. – Более удобный случай вряд ли представится.

– Раздавить несложно, – согласился гетман. – Да вот как это воспримет Москва? Надо бы дождаться Миневского, а потом уже решать, как поступить с Запорожьем.

Опасения Выговского имели под собой почву. Прибывшего в Москву Миневского бояре и думные дьяки расспрашивали очень тщательно о положении дел в Малороссии и выборах гетмана, так как туда уже раньше прибыли запорожские посланники. Но Миневский был тертый калач, поэтому на все вопросы отвечал уверенно и спокойно. Волнения на Левобережье он не отрицал, ссылаясь на то, что миргородский полковник Лесницкий, сам, видимо, надеясь заполучить гетманскую булаву, смущает народ всякими выдумками.

– Лесницкий, – твердо говорил посланник гетмана боярам, – возбуждает чернь против царской власти. Он распустил слух, будто царь прислал князя Трубецкого с тем, чтобы везде по городам поставить войско и уничтожить казацкие вольности.

– Ну, а что ты скажешь насчет сношений Выговского с поляками и шведами? – строго спросил его окольничий Хитрово.

– А то и скажу, – глядя прямо в глаза боярину, ответил Миневский, – что король подсылает к нам своих послов, чтобы они склоняли казаков к измене его царскому величеству. Но гетман о каждом таком случае доносит в Москву и не дает им проводить агитацию в полках. А что касается шведов, то они пытаются склонить нас к союзу против поляков.

– Ладно, – сменил тему Хитрово, – а участвовали ли запорожцы в выборах гетмана?

– На Запорожье, ответил сотник, – всего не более пяти тысяч человек и то большинство постоянно расходится по городам и паланкам. А во время выборов гетмана там вообще находились казаки из городовых полков. От этих полков и выборные представители и старшина присутствовали на выборах. Да и Запорожье не есть что-то особое, а лишь часть Войска Запорожского.

– Так гетман считает выборы полностью легитимными? – хитро прищурился Милославский.

– Мы не чаем бунта, – отвечал Миневский, – потому что Ивана Выговского выбрали целым Войском. Но лучше бы учинить так, чтобы великий государь изволил послать, кого укажет, в Войско, чтоб собрать полковников и сотников, и всю городовую чернь вновь на большую раду. Кого на этой раде выберут, тот и будет прочен, а гетман сам желает этого и если кого иного выберут, Иван Выговский о том не оскорбляется.

На много каверзных вопросов бояр и думных дьяков пришлось еще ответить посланцам гетмана, но в целом сказанное ими не противоречило тому, о чем сообщила депутация Запорожской Сечи. В конечном итоге, было принято решение уважить и просьбу кошевого, и самого Выговского о проведении новых выборов гетмана. Миневскому была выдана жалованная грамота, составленная буквально по образцу данной Богдану Хмельницкому, и с письменным милостивым словом царским ко всему Войску, где сказано, что так как казаки обещаются служить верою и правдою его царскому величеству, то и великий государь верных подданных, православных христиан, будет держать в вольностях без всякого умаления, а на подтверждение новоизбранного гетмана и для принятия от него присяги на верность направлен в Чигирин боярин Хитрово.

Но царское правительство не состояло из доверчивых и наивных людей. Принимая посланников Выговского и Барабаша, бояре одновременно направляли в Малороссию и своих агентов, которые на месте исследовали общественное мнение и доносили в Москву о реальной ситуации, складывающейся в южнорусских землях. Так в Чигирин прибыл стряпчий Рагозин под предлогом известить гетмана о рождении царевны Софьи. Но у него было и другое задание – выяснить, как простой народ относится к гетману. Позднее Рагозин докладывал, что на всем протяжении от московской границы до Чигирина все простые люди: проводники, подводчики, жители местных сел в один голос утверждали, что народ Выговского недолюбливает, его, мол, выбрала одна старшина, а казацкая чернь его не желает. «Вот, сказывают, – говорили поселяне Рагозину, – будто бояре и воеводы с ратными московскими людьми придут к нам, а мы этому и рады».

О тайных контактах гетмана с крымским ханом и поляками доносили в Москву и запорожцы. По их мнению, Выговский вынашивает планы совместного похода с ханом в московские пределы.