Сказание о Распрях

— Смотри — это дубы. Люблю сильные деревья, люблю природу. — И она приобняла ветку. — Они словно наделили меня частью своей энергии.

И смотрел на Хельгу Годомир, и печалился, отчего не встретил её раньше. И поддавшись чувству, со всей нежностью обхватил Лютояр её талию с бархатною кожей, и прильнул к устам сахарным, но отстранила та его.

— Я воин и ты воин. — Повернувшись к нему спиной, ответила Хельга, а в глазах впервые в жизни что-то заблестело, как капли осеннего дождя. — Нужна тебе жена, не я.

Рыжая повернулась.

— Я нужна им, пойми. — Взволнованно кивнула она на своих, уже идущих навстречу; обеспокоенных их долгим отсутствием.

— Угу. — Грустно проговорил Годомир и молчал до самого вечера, утопая в своих думах, пока не принял решение сняться с утра и отправиться домой.

— Не печалься. — Легонько потрепала его по плечу Хельга. — Быть может, мы ещё встретимся; возможно, раньше, чем ты думаешь.

И вскочил Лютояр на коня своего, поблагодарив фрекингов за гостеприимство, и поскакал прочь, не прощаясь и не оборачиваясь назад, и вся дружина его последовала за ним немедля.

Но не прошло и четверти часа, как нагрянули, точно гром среди ясного неба, орды кочевников. И спасло вначале отряд Хельги то, что река преграждала неприятелю путь — не любили воду скуловиды, точно шакалы какие, несмотря на скованные ледяным панцирем воды, ведь стояла лютая зима в самом разгаре.

И встали недруги, как вкопанные, не в силах перейти замёрзшую водную преграду, ибо скользкою была она весьма.

И Грания, сидящая в дозоре, вмиг вынырнула из кустов и, вскочив на свою лошадь, помчалась к Хельге с новостью, но та и так всё прекрасно видела из замка в Брисеаде, наблюдая из окна.

«Не поняла — они снова перешли границу? Странно, что они зачастили в последнюю пору», размышляла Рыжая, когда взмокшая от скачки Грания вбежала к ней в замок. И хотели уже поднимать врата, обнажая ров, но Хельга дала знак этого не делать.

— Хельга! Там… — Тяжело дыша, выговорила Грания.

— Я видела. За мной — мы идём в бой! — Хладнокровно бросила Рыжая и двинулась на коне наперевес нежданным гостям.

Те же продолжали стоять у заледеневшей реки, и вид у них был самый недобрый, самый неприветливый, самый ненадёжный.

Хельга спешилась и, подходя к берегу, рявкнула так, чтобы её хорошо услышали на том берегу:

— Суньтесь, если сможете! — Она указала на лёд.

Но врагов это только ещё больше взбесило и раззадорило, потому как пришли они мстить за покалеченное давеча своё войско. И произошло невероятное: враг встал на лёд, и не было ему числа, и лица их были голодные и злые…

Потемнело у Хельги в глазах, но она быстро овладела собой.

— Как же так? — Удручённо воскликнула Аластриона, и в её глазах проступили слёзы.

— Они всё-таки пошли?! — Изумилась Грания, и конец пришёл её былому бесстрашию.

— Что же ими движет, что подгоняет? На этот раз они смелее обычного! — Удивлялась Гвендолина.

Обычно это всегда срабатывало — прикрикнуть с берега и показать на реку. Боявшиеся воды, как огня кочевники немедленно отступали, ища другие пути. На сей же раз решились они не отступать от намеченной цели, поскольку перейти реку вброд являлось кратчайшим расстоянием, дабы достичь окрестностей Брисеада и Лиддауданса.

— Оставаться на своих местах! Живо в позицию! Взять на цель! Стрелять только по жесту моей левой руки! — Скакала туда-сюда перед своим немногочисленным гарнизоном Рыжая, раздавая приказы, и прокралось в её сердце какое-то нехорошее предчувствие.

А враги, побросав своих лошадей, начали идти по льду пешими, и с каждым мигом они были всё ближе.

И взмахнула Хельга рукой, и нет пятнадцати недругов; и взмахнула ещё — и вот, уже тридцать заливают своей кровью лёд, окрашивая его в багровый цвет. И долго не сворачивалась кровь, ибо морозный сегодня выдался денёк.

Но не боялся неприятель ни мороза, ни сыплющихся на него стрел, и каплей в море были отчаянные попытки отряда остановить его перемещение.

Паника, паника стояла в лицах соратников Рыжей и, заметив это, развернула она лице своё к гарнизону и прогудела сквозь шлем следующее:

— Я верю, что есть Некто над всеми нами; да поможет он храбрецам и не одобрит нытья слабаков. Тот, кто боится — да пойдёт пусть прочь, и не убью я того, но истребится душа та из сердца моего и из отряда моего вон!

И воспрял духом гарнизон на время, но пересёк уже враг половину реки.

Воздела тогда в отчаянии Риннона руки кверху, подняв крик:

— Хельга, это конец! Мы не удержим берег, надо отступать!

— Предупредить нужно кого-нибудь! — Вторила ей Мерна.

— Только — кого? — Вздохнула измученно Иделла. — Мы совершенно одни.

— Все наши здесь; и если поляжем — некому будет защищать замок. — Добавила Эдана.

И протрубила Рыжая в рог на всякий случай, а номадины всё приближались.

Тогда вышла она из-под прикрытия, и стала стрелять в лёд, а когда закончились стрелы, начала рубить застывшее водяное зеркало небольшим тесаком. И изошла река трещинами, и много народу утопло в нём.