Сказание о Рокоссовском

Он сделал все, что мог. Войска его фронта, ломая сопротивление гитлеровцев, стремились вперед, освобождая города и села Белоруссии и Польши. Шестьсот километров с боями прошли они, вышли к берегам Вислы. Растянулись коммуникации. Обескровлены дивизии — неукомплектованные, уставшие. Измотана техника. На последнем дыхании ворвались в Прагу — предместье Варшавы.

И остановились. Мосты взорваны. Широкая Висла. За ней — окопавшийся сильный враг.

Как командующий фронтом, Рокоссовский понимал, что в таких условиях нельзя предпринимать штурм Варшавы. Не может он посылать на бессмысленную гибель тысячи бойцов. Надо подтянуть тылы, дать отдых войскам, подвезти боеприпасы, горючее...

А в Варшаве восстание!

В душе кипело негодование на тех лондонских эмигрантских политиканов, которые, преследуя свои корыстные цели, обманули варшавян, спровоцировали, подбили их на преждевременное восстание, заранее обреченное на поражение.

...Потом, десять лет спустя после поражения гитлеровской Германии, немецкий генерал Курт Типпельскирх напишет «Историю второй мировой войны», в которой, говоря о трагедии Варшавы, скрепя сердце признается:

«Когда армия Рокоссовского, казалось, неудержимо продвигалась к польской столице, польское подпольное движение сочло, что час восстания пробил. Не обошлось, конечно, и без подстрекательства со стороны англичан... Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с ходу».

Все же Рокоссовский помогал, как мог, населению города, восставшего против оккупантов. В расположение восставших с парашютами сбрасывали советских офицеров. Ночные бомбардировщики По-2 с низкой высоты сбрасывали оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты. За две недели было произведено около пяти тысяч самолето-вылетов.

Советские летчики бомбили гитлеровские войска, методически уничтожавшие город и его жителей, советские артиллеристы день и ночь вели огонь по врагу. Рокоссовский дал разрешение, и польская десантная часть, входившая в состав войск фронта, бросилась через Вислу, пытаясь захватить там плацдарм.

Он делал все, что мог...

Словно почувствовав, что творится на душе у маршала Рокоссовского, однажды ночью ему позвонил Сталин:

— Доложите обстановку. Как с Варшавой?

Рокоссовский доложил:

— Варшава горит. Немцы бомбят и обстреливают город. Там идут ожесточенные бои. Положение восставших очень тяжелое.

— В состоянии ли войска фронта предпринять сейчас операцию по освобождению Варшавы?

Как хотелось ответить утвердительно: «Да, да, в состоянии. Сейчас дам приказ — и дивизии рванутся через Вислу, спасут город, спасут сотни тысяч варшавян».

Так подсказывало сердце. Но он-то хорошо знал, что такое наступление невозможно. 

После мучительной паузы сказал Верховному:

— Предпринять сейчас операцию по освобождению Варшавы невозможно.

Теперь замолчал Сталин. Сказал устало:

— Окажите восставшим возможную помощь, облегчите их положение.

— Делаю все возможное.

СЕСТРА

Сестру он видел в последний раз лет тридцать назад. Почти всю жизнь они прожили в разных мирах, как бы на разных планетах: он — на земле социализма, она — в буржуазной Польше.

Время словно туманом окутало образ Хеленки, оставшейся в далеком, неправдоподобном прошлом.

Но теперь, когда его войска начали освобождать польскую землю, он все чаще и чаще возвращался мыслью к тем дням, когда Хеленка была подростком, веселой девчонкой варшавского предместья.

Тревога бередила душу. Как там Хелена в оккупированной гитлеровцами Варшаве? Что будет с ней, если немцы дознаются, что она сестра Маршала Советского Союза Рокоссовского?

Думы о сестре сливались с думами о Польше. Воображение черной краской рисовало картины одну тягостней другой.

Ржавая колючая проволока в шесть рядов... Смотровые вышки с пулеметными жалами... Рвы...

Голодные глаза овчарок... 

Виселицы...

Смрадный дым крематориев...

Мадонны с мертвыми младенцами на руках...

Распятия Христа, втоптанные в грязь немецкими сапогами...

Польша!

Да совсем и не Польша это, а генерал-губернаторство. Когда советские армии стали приближаться к Висле, к Варшаве, немецкие оккупационные власти приняли драконовские меры, чтобы обезопасить свои тылы. Процедура испытанная: одних поляков расстрелять, других отправить в концентрационные лагеря, третьих увезти на каторгу в Германию. 

Друзья Хелены Рокоссовской, опасаясь за жизнь участницы движения Сопротивления, зная, какой страх и какую ненависть вызывает у гитлеровцев имя ее брата, советского маршала, увезли ее из Варшавы. Укрыли в глухой деревне, в подвале в доме ксендза.

Войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жукова двигались на запад, освобождая польские города и села. В одном селе навстречу нашим бойцам из подвала дома вышла женщина. Еле слышно прошептала:

— Я Елена Рокоссовская!

Гвардии старшина, к которому она обратилась, только крякнул от неожиданности и бросился к командиру роты:

— Товарищ старший лейтенант! Освобождена сестра маршала Рокоссовского!