Сказание о „Сибирякове”

- Да мы и не пойдем больше по морю. Пишите расписку и забирайте корабль. А нас побыстрее переправьте самолетами в Архангельск. Да, да! Забирайте корабль и делайте с ним что хотите. Нам он все равно не нужен, фирма его застраховала. Она получит за него как за погибший в бою, а это раза в два больше, чем он стоит.

- А вам дадут премию? - спросил Мазурук.

Не подозревая иронии в словах русского полковника, капитан ответил утвердительно:

- Конечно, судно подверглось нападению врага в районе военных действий, а я сделал все, что от меня зависело.

Дальше вести разговор было бесполезно. Но прежде чем принять окончательное решение, Мазурук захотел осмотреть судно. Капитан неохотно согласился.

"Винстон-Сален" оказался целехоньким. Но особенно удивило наших летчиков то, что пароход был неплохо вооружен. По бортам установлены бронированные гнезда с зенитными пушками. На корме и на носу стояли скорострельные орудия для борьбы с подводными лодками.

- И с такой техникой вы полезли на мель? Это же чудовищно! - не сдержался Мазурук.

Офицеры смутились. Один из них, оправдываясь, сказал:

- Наш капитан внушил команде, что против немцев мы сражаться не можем. Его слово на корабле - закон.

- Да, с таким настроением трудно воевать, - сказал Мазурук. - А почему пушки без замков?

- По совету капитана, - вмешался в разговор другой офицер, - мы выбросили их в море. Если бы мы попали в плен, то твердо могли рассчитывать на помилование, так как не помышляли о сопротивлении.

Козлов и Жуков смачно выругались. Их охватило омерзение: это говорили люди, одетые в военную форму!

- Сколько же на судне офицеров? - спросил Мазурук.

- Одиннадцать.

- И вам не стыдно?

Лица артиллеристов покрылись красными пятнами, некоторые опустили глаза. Когда капитан наотрез отказался сниматься с мели, офицеры поддержали его. А тот твердил лишь одно:

- Я не намерен кормить собой рыб в этих холодных водах. У меня дома свое дело.

- А фронт? А долг союзника? Наконец, престиж вашей страны? - вопросы советского полковника секли, как бич, но они не задели черствой, трусливой душонке: капитан-плантатор оставался глух к уговорам.

Когда бортмеханики уже прогревали моторы, чтобы лететь в Архангельск, к берегу неожиданно подошло невесть откуда взявшееся небольшое суденышко деревянный гидрографический бот "Ю. Шокальский". Внимание советских моряков также привлек "вылезший" на берег корабль.

По просьбе Мазурука они обследовали "Винстон-Сален" и установили, что с приливом его нетрудно снять с мели. Тогда Мазурук принял категорические меры:

- Я командир в этом районе и старший по чину, а поэтому требую подчиняться моим приказаниям, в противном случае судно уйдет без вас!

Его действия, как видно, пришлись по душе матросам "Винстона-Салена", которые присутствовали при этой позорной сцене. Хмурые лица моряков просветлели, а через минуту десятки колючих глаз выжидательно впились в капитана. Тот уступил. Матросы вмиг стали по своим местам, ожидая приказаний. Но капитан не спешил, он нашел еще одну лазейку.

Чтобы снять с мели крепко засевший корабль, надо было завести один из якорей на корму. Но как отделить его от толстой цепи? Капитан "Винстона-Салена", ухмыльнувшись, заявил, что на корабле нет режущего инструмента.

Однако случилось неожиданное. Тот самый долговязый матрос, который отрекомендовался боцманом, подошел к русским и указал пальцем в воду, где покоился кусок якорной цепи. Все увидели толстый болт разъемного звена. Теперь вытянулись лица офицеров и капитана, а моряки "Винстона-Салена" с улыбкой принялись за дело. Вскоре трехтонный левый якорь был погружен на "Ю. Шокальского", заведен за корму и там брошен в воду. Трос соединил его с кормовой лебедкой. Как только прилив достиг наивысшей точки, винт "Винстона-Салена" пришел в движение, якорный канат натянулся, и корабль медленно сполз в воду. Через два дня транспорт стоял под разгрузкой у причалов Архангельского порта.

Мазурук, прибывший по делам в порт, зашел к своим "старым знакомым". Американские матросы работали до седьмого пота. Они хотели искупить вину своего начальства. Увидев русского полковника, они на несколько минут прервали работу, чтобы обнять его, пожать ему руку в знак благодарности. "Вот она, настоящая Америка! - подумал Мазурук. - Вот они, настоящие союзники!"

* * *

Июльская трагедия в Баренцевом море усложнила и без того тяжелую обстановку на северном театре военных действий. Из тридцати семи транспортов только одиннадцать попали в порты назначения. Это были в основном советские суда. Наше морское командование вынуждено было в этой напряженной до предела обстановке распылить свои военные силы. Двадцать одни сутки наши военные корабли, подводные лодки и самолеты, ведя ожесточенные бои с врагом, занимались розысками союзных транспортов.