Сказание о верном друге. Тайна седого тугая

Радик вспыхнул, его авторское самолюбие было больно задето. Он сердито засопел и отвернулся, но вскоре лицо его просветлело:

— А если так: «Нас трое на судне, и нам нипочем надрывный свист ветра, раскатистый гром…» А?

— Годится, — с облегчением вздохнул Пулат: на этот раз обошлось без ссоры.

Пулата удивило, что Радька не хвастает. Песню сочинил и не хвастает! Наверно, переживает вчерашнюю «шутку».

— Научи и меня петь.

Забыв про рыбу, ребята принялись разучивать новую песню.

Глава десятая ДРЕВНИЙ ПУТЬ ПЕРНАТЫХ

Радька говорит, что история про людей, про древних и не очень древних, — самая интересная, а история животных и растений — не интересная.

Жалко, что он проспал рассказ Серафима Александровича о скафиринхе и древнем пути птиц нашей родины, тогда бы он узнал.

Вот бы поехать на раскопки! Я бы все-все, любую трудную работу делал!

Из дневника П. Хангамова

Как только солнце скатилось в мглистую дымку на горизонте, тонко, раздражающе зазвенел неподвижный воздух — налетели комары. Ребятам пришлось спасаться от них под пологом. Весело наблюдать изнутри безуспешный штурм марлевых стенок накомарников скопищем кровопийц. Стоит неосторожно приблизить к марлевой стенке плечо или руку, как в них через марлю вонзаются десятки жадных комариных хоботков.

Только Серафиму Александровичу комары, казалось, не причиняли беспокойства. Он забрался под свой полог тогда, когда были поставлены все четыре перемета[18].

— Сеньоры, ужинать приглашаю в свою кают-компанию.

Ужинали в темноте, потому что комары не давали вылезти из-под полога, чтобы поддержать костер. Впрочем, на востоке уже начал разливаться белесый свет восходящей луны.

— Серафим Александрович, — сказал Пулат, — здесь столько птиц — целая туча. Если выстрелить, они, наверное, все небо закроют крыльями.

— В этих местах — в низовьях Сырдарьи, на Аральском море — гнездуется множество птиц. А сколько их во время перелетов! Некоторые породы уток, гусей и других водоплавающих даже зимуют здесь — Арало-Тургайский коридор близко.

— А что это — Арало-Тургайский коридор?

— Это древний и самый большой в нашей стране путь болотных и водоплавающих птиц. Из мест гнездования в тундрах и на северных побережьях летят птицы осенью на зимовку, а весной вновь возвращаются на родину…

Ребятам уже известно: когда Серафим Александрович начинает говорить напевно, врастяжку, будет увлекательный рассказ. Сдержанность сменяется широкой жестикуляцией, глаза загораются возбуждением — это видно даже при тусклом лунном свете.

— Домой приедете, взгляните на карту. На север от Аральского моря на тысячу километров простирается озерная страна — Тургай. Эти озера — следы великого пролива, некогда соединявшего древние моря.

Серафим Александрович некоторое время ел молча, потом коротко глотнул из фляги холодного чаю и откинулся на рюкзак, как на спинку кресла.

Не спеша, со смаком раскуривая свою большую трубку, он продолжал:

— Миллионов этак семьдесят лет тому назад наша Земля выглядела совсем не так, как она выглядит теперь. Тогда значительную часть территории нынешних республик Средней Азии и Казахстана занимало громадное море. Каспийское и Аральское моря были единым морем, и они соединялись проливом с исчезнувшим впоследствии Внутрисибирским морем, древнее ложе которого представляет теперь Западно-Сибирскую низменность. В те времена Землю сотрясали мощные землетрясения. На месте долин неумолимо вырастали горы, берега опускались в моря и океаны, а из морских глубин вздымались материки и острова. На протяжении десятков миллионов лет происходило медленное поднятие дна древних морей Сибири и Средней Азии. Обширные моря разделились на систему малых морей и озер, какие мы видим на карте сегодня. А птицы? Они исстари летели из теплых южных краев на свою северную родину вдоль озер и рек, мелководных морей и проливов, богатых рыбой и водорослями…

Серафим Александрович говорил медленно, с паузами, как будто перелистывал любимую книжку с картинками.

Ущербная луна таинственно струила свой неверный свет на маленький лагерь, на живую воду реки и на тихо шелестящие под легким ветерком камыши и тугайные заросли.