Сказание о Волконских князьях

Бояре в Москве не дремали: призвали в город польские войска, сдали им Кремль, казну, государственные дела. Стали просить у короля награды, а против русских городов войска. Полетел по Русской земле удачливый воевода Петр Павлович Сапега с литовскими конниками[4], иные города на саблю брал, большие же прелестью захватывал. Обещал при иноземном королевиче жизнь мирную, сытую, Московскому государству за шляхетской саблей покой и тишину, всем же непокорным — смерть без пощады.

Услыхал про то князь Федор Иванович, кликнул своих ополченцев и пошел навстречу Сапегину воинству. Быстро скачет удалой литовский полк, удилами побрякивает, броней посвечивает, сабельками поигрывает. Медленно шагает земская рать, лаптями скрипит, догоняющих и встречных в свои ряды становит. Не сошедшимся еще ратям, шлет Сапега свое послание князю Волконскому: «Производили вы всею землею королевичу Владиславу крест целовать. А ныне вы государю изменили. А неведомо для чего. И хотите на Московское государство неведомо кого. Ведаете вы и сами польских и литовских людей мощь и силу. Кому с ними биться?! Лучше бы вам обратиться к государю Владиславу и вины свои принести. Обещаю своим честным словом, что государь вас пожалует и разоренья вам никакого не будет. И вам бы смириться без крови!»

Прочло ополчение это письмо и послало ответ: «Так тебя, Петр собачий сын, и разэдак!»

За сим двинулась лапотная рать дальше и сошлась с неприятелем под Александровой слободой. Ударил в сабли храбрый Сапегин полк, хотел мужиков-ополченцев с поля сбить и конем стоптать. Ан, мужики-то стоят, не разбегаются! Удивился Петр Павлович, послал свой полк в напуск[5] во второй раз. А мужики палят из пищалей, конников на копья да рогатины берут. Развернул тут Сапега свое знамя, поскакал в напуск впереди полка, ударил по мужикам всею силою. Да только уперлись ополченцы, хотят смерть принять, не хотят бежать от удалой литовской конницы!

Остановился Сапега, решил назад пойти — а идти-то и некуда. Обступили ополченцы его полк со всех сторон. Насилу вырвались литовцы, да немногие от меча ушли. Рубила их конница Волконского на пятнадцати верстах. Сам Петр Павлович от той погони насилу ускакал.

После великой победы пошло войско князя Федора Ивановича в город Ростов. Вслед за Ростовом многие другие города стали от присяги Владиславу отказываться. Поехали по всей Русской земле вестники, и куда приедут — там поднимается ополчение, вооружается народ на очищение Москвы от неприятеля. Страшно стало в Кремле изменникам-боярам слышать, как идет на них с храбрыми воеводами вся Русская земля.

Идут Ростов, Кострома и иные со славным князем Федором Ивановичем Волконским.

Идут Рязань, Зарайск, Пронск и южные города с мужественным князем Дмитрием Михайловичем Пожарским и Прокофием Петровичем Ляпуновым.

Идет Муром с князем Василием Федоровичем Литвиным-Масальским, Казань и Астрахань с князем Репниным, Галич с князем Мансуровым, Ярославль с дворянином Волынским.

Идет Вологда и все Поморье с Василием Пронским, Козловским и Нащокиным.

Идет Суздаль с Артемием Измайловым.

Идет все степное порубежье и казаки с князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким и атаманом Иваном Мартыновичем За-Руцким.

А откуда еще не идут полки — там собираются.

Задрожали в Кремле бояре, зашевелились волосы под шлемами у слуг королевича Владислава. Страх заливают кровью. В морозный зимний день пошли восемь тысяч наемных немцев, с ними и польские хоругви резать людей по улицам. Загудела Москва набатом, восстали горожане на иноземцев и бояр. Совсем было одолела Москва, да бояре решили город зажечь. Поднялась над городом буря, ветер понес пламя. В два дня не стало Москвы.

Сидят бояре внутри каменных стен в Белом городе, в Китае да в Кремле. Вокруг них куда ни глянь — пепелище снегом заметает. Одни трубы печные да церкви обгорелые торчат. Люди все разошлись. Обрадовались бояре и стали ждать, когда король Сигизмунд Смоленск возьмет и в Кремль придет, сына на престол посадит или сам будет на Москве царем.

Радовались бояре, да недолго. Зимним утром увидели на Ярославской дороге земское ополчение под голубым знаменем с серебряной искоркой — ангелом.

Остановилось земское ополчение у пепелища в недоумении: где же Москва?

«Боятся, лапотники!» — закричали иноземные командиры п пошли со многими пешими и конными людьми на вылазку сразу из трех ворот, чтобы с разных сторон на ополченцев напасть. Войско же князя Волконского и с ним съединившиеся ярославцы Волынского пришли в великую ярость. Наступили они на иноземцев страшным напуском, так что мало кто смог и за стенами спастись.

Видя такое лютое истребление, зело польские воеводы ужаснулись, но вскоре утешились: без пушек, дескать, и прочего осадного снаряда на стены ополченцам не взойти, а стоять зимой под стенами негде. Потому — знать, скоро это войско от Москвы вспять пойдет.