Сказание об Эйнаре Сыне Войны (СИ)

— Он… — заговорила она и тут же осеклась. Сын Войны усмехнулся. Смерть надулась еще больше, вздернув носик. — Я ничего не задумала, Эйнар, — властно объявила она. — Все идет своим чередом, так, как хотите, чтобы было, вы, смертные, а не я или кто-то другой. Мне-то что переживать? — фыркнула Смерть, неубедительно изображая равнодушное пренебрежение. — Уж кто-кто, а я — последняя, кто вмешивается в естественный ход вещей. Обманывать меня глупо, бегать — бесполезно…

Эйнар ничего не сказал, только продолжал смотреть на сестрицу. Смерть какое-то время противостояла брошенному вызову, всячески демонстрируя, что с персонификацией древней могучей силы играть в гляделки бессмысленно, но вдруг гордо отвернулась с видом, будто бы уже победила и просто не хочет больше тратить время, и, скрестив руки на груди, побарабанила ловкими тонкими пальчиками по согнутому локтю. Эйнар продолжал смотреть.

— Ну хорошо! — сердито всплеснула руками Смерть. — Почти все. Хватит! — по-девчоночьи топнула она ножкой. — Я вообще-то Смерть! Не смей смотреть на меня так!

— Ты — не смерть, — рефлекторно возразил Эйнар.

— Да, — призналась девушка, — я позволила себе чуть-чуть подстегнуть события. Но только потому, что о себе забочусь! Взгляни, — она натянула на боку край свободной траурной одежды и обмотала ее вокруг тонюсенькой талии. — Видишь? Я, по-твоему, похожа на тех здоровенных теток в крылатых шлемах? Видишь где-нибудь мою тяжеловозную лошадь? Похоже, что я могу на своем горбу таскать дюжину человек зараз? Вот и я так думаю.

Эйнар терпеливо промолчал. Несмотря на то, что сестрица любила как заведенная повторять, что и Старик, и она сама, и ее многочисленные сестры и братья — суть одно и то же смерть, на деле это были совершенно разные личности, ни капли не похожие друг на друга как внешне, так и характерами. Где-то глубоко в уме (видимо, из-за того, что в мозгу текла кровь, в которой на один банальный эритроцит приходилась одна частица божественного духа) Эйнар и вправду понимал это и даже принимал, но когда пытался вменяемо объяснить хотя бы самому себе, как это устроено и работает, у него начинала жутко трещать голова и подкрадывалось тревожное ощущение овладевающего им помешательства. Поэтому и приучил себя считать смерть Стариком, а эту маленькую, порой жутковатую, порой забавную девчонку, которая росла вместе с ним, — его внучкой и своей сестрой. Так было спокойнее. А еще дало отличную возможность изучить повадки друг друга.

Негодование и праведное возмущение Смерти иссякло почти минута в минуту. Она грустно улыбнулась, бесшумно подошла к лодке и плюхнулась рядом с Сыном Войны, тоже вытягивая ноги.

— А как же невмешательство в дела смертных и богов? — напомнил Эйнар.