Сказание об Иле

– Роха, Роха… А ведь я вернула тебе жизнь. Залечила раны ― те, что на ребрах твоих. А ты бежишь, неблагодарный.

Роха отпрянул назад, пропустив женщину внутрь. Затем попятился спиною к выходу, но уперся в стену. Створки-двери незаметно закрылись.

– А сколько времени ты здесь, как думаешь? – спросила косматая.

Теперь темнота, прежде имевшая полную власть, чуть-чуть отступила.

Роха вновь сделал попытку рассмотреть женщину, она же ускользнула от прямого взгляда. Волосы, густые и нечесаные, закрывавшие все ее тело от головы до пят, умело скрывали ее.

– Лун три. Или две… быть может… – наконец ответил Роха.

– Нет, бывший посланник Иля, ты здесь давно, уж миновала не одна зима. И тебе некуда торопиться.

Слова ее «бывший посланник» прозвучали как-то певуче и красиво даже, поэтому вначале весь смысл сказанного Роха не уловил, но потом…

– Врешь!

– О, Роха, верь мне. Прежнего давно уж нет. И мир тот, что окружал тебя, исчез. Ты опоздал. Так ты пойдешь или пока побудешь здесь?

– Что с Илем?

– Дом твой изменился.

– Сколько ж зим прошло, пока я был вот здесь?

– Я не считала. Мне все равно. И кто сказал тебе, что был ты здесь?

Так ты идешь? Но только знай! К хищникам ты приглашен на пир. И в этот раз спасать тебя не стану. Так идешь?!

– Я пока побуду. Теперь точно не смогу я спать. Кто знает, сколько длятся твои сны?!

– Хорошо, – послышался спокойный женский голос прямо у его уха.

– Иль устоял?

– Сам всё увидишь…

Роха перевел дух:

– Что стало с матерью моей? Отцом по крови? И для чего все это было? Что стало с теми, кто был с Илеей? И где теперь младенец звездный? Где Каула, дед мой, и его кораблик? Верни видения мне!

– Достаточно увидел ты, а для другого времени уж нет. Ты догадался, верно, время тебе тут не союзник. Над всем что видел ты, не властна я, показать большего тебе я не могу – годы, знаешь ли, здесь текут как река с горы. Но расскажу тебе еще немного.

Не все возможно показать, так слушай!

– Зачем же сразу не продолжила рассказ, тянула? – не мог понять Роха.

– Не перебивай, а прежде еще одно. Волосы мои ты расчеши.

– Ну же… говори, я волосы твои расчешу, вот только где взять гребень?

– А ты руками, на что же пальцы у тебя? – И, повернувшись спиною, женщина замерла в ожидании. – Забыла я прикосновения рук мужских к себе, к волосам своим, теперь уж потерявшим блеск. А прежде каждый из братии вашей желал дотронуться до них. Наглецы…

– А! – Роха отдернул руку от волос и прижал к себе.

– Это, верно, пятилистник жалит, будь осторожным, Роха. Цветок один мне верен до сих пор остался. Не знаю, сколько уж времени живет он в локонах моих и охраняет, а может, и ревнует. Надо же один все-таки остался…

– Дай же гребень мне.

– А ты аккуратно, – почти мурлыкала женщина. – А я пока начну рассказ.

Ты видел все, что нужно было видеть. Тебе открылись тайны. Нити прошлого переплетены, спутаны и скрыты, но не разорваны, они крепки, и нет сил, способных их порвать. По нити главной, той, что ведет к тебе и от тебя, я мысленно провела тебя. И сделала я все это нарочно, о себе заботясь, так как с твоей помощью хочу вернуться я в покой.

– О чем ты говоришь?

– Не перебивай, – раздался уставший голос. – Ты сам желал, так слушай же теперь. Я та, что была в начале самом, когда никто не знал больших озер, когда не было ни Иля, ни Закрая, ни Хаагума и рыжая земля Каргун зеленью была покрыта. И жили две сестры в лесу зеленом, звенящем птицами и чистыми ручьями, не зная зла, любовью ко всему там наслаждались. Ты видел этот лес однажды. Его мертвые деревья тебе встречались на дороге. И про сестер ты знаешь тоже.

Так вот, я – Аллая, та из них, что ведьмой стала, а прежде от обиды мир пожгла и сестру сгубила.

С этими словами Аллая повернулась к Рохе, и тот снова увидел серую полуистлевшую повязку на ее глазах.

– Что же напугался ты, посланник Иля? Где же твоя храбрость?– посмеялась над ним Аллая, увидев как тот оцепенел и руки опустил. – Зря что ли силы на тебя я тратила свои? Теперь и ты займись-ка делом. Рук своих не опускай, что делал – делай. ― Встряхнув волосами, продолжила: – Природа за подлость эту наказала и тех, кто помогал мне, и меня. Их прогнала прочь, под землю, в недра, чтобы не видели ни света, ни любви. Меня же лишила глаз, а вместо них печатью лег на меня лик злодейки. Желания во мне оставив, лишила вкуса ко всему. Уже давно не знала я, что значит радость. Как может быть сладко, горько, весело, печально, теперь мне неизвестно. Прикована я к миру, который своими руками для себя и создала. Нет смерти мне. А я ее желаю, зову и жду, и ведь это избавление от всего.

Она ненадолго замолчала.

– Но слушай дальше ты меня. Так прожила я долго, пока те, что были изгнаны под землю, о себе не дали знать. Они уверовали, что грядет их время. На земле и в недрах было обещано им править. Там, в пещерах, нашли узкие лазейки, «темные мотки» ― буквально нити, ведущие к мирам чужим. Те миры извилисты, темны и этим для тех изгнанников желанны. И сущность их в том, что нет запретов там и все там можно. Это они мне зрение вернули, вставив в место глаз в мои глазницы бездну.