Сказание об Иле

«Шьет», – подумал Роха, и был прав, женщина действительно шила. Воспитанник мастерового приподнялся, стараясь получше ее рассмотреть. Усилия его оказались тщетны, он видел только темный женский силуэт. А вот ее рука… плавные движения вверх и вниз… теперь к ней всецело приковано внимание Рохи. Женщина держала иглу, тонкую и длинную, и виртуозно ей владела. Верно, из кости выточена была игла. В другой руке её было что-то, что требовало ремонта. Иглу втыкая, штопала она. Вместо нити продет в ушко иглы тонкий волос.

Роха наморщился, не в силах рассмотреть предмет починки. Пелена в глазах ему мешала.

– Что зашиваешь ты? – задал он женщине вопрос.

– Сердце, – услышал в ответ. Женщина улыбнулась, заметив его удивленный взгляд: – Твое!

Посланник поглядел на пульсирующий комок в женской ладони, затем на свою грудь, в ней зияла черная дыра, края которой светились.

– Это смола с древа, в котором Гнездо. Закрайников помнишь?

«Закрайников» – это последнее, что успел услышать Роха. Он словно провалился в яму и увидел себя на том самом месте, где козлоголовое чудище насадило его на рога.

Теперь Роха лежал на белом тонком покрывале из искрящегося, чистого снега. Тихо.

Роха окидывал взглядом себя и все вокруг, вплоть до болот . Тишь. Откуда-то появились люди. Те, что обошли со всех сторон то место, где сейчас лежал Роха. Некоторые приехали верхом на рыжих козлах, а некоторые ― на маленьких лошадках. Достигнув цели, один из приехавших наклонился над лежащим телом. Роха узнал его – это Ямых. Правитель Закрая внимательно осмотрел лежащего человека. Заглянул в лицо, прищурился, замер, встал и удалился. Отойдя в сторону, ногой отогнал прочь двухголового козла, затем едва не попал под ответный удар; к нему сбежались остальные. Вот сообща они прогнали двухголового, и тот направился в сторону болот. Ямых что-то сказал своим спутникам. Посланник разобрал только то, что речь шла о собаках.

Роха как будто сорвался откуда-то сверху и упал на белое, холодное покрывало. «У-у-ух!..»

Посланник снова очнулся. Он все помнил, как вроде видел наяву. И первым делом посмотрел себе на грудь. На ней прилепленный к ране пучок травы. Приложив руку к ребрам, Роха услышал ровный стук. Все хорошо, сердце на месте. Теперь можно расслабиться и подумать о чем-нибудь еще.

Он был один, долго лежал не шевелясь и рассуждал. Раздумья затянулись, и на смену тревоге пришел покой. Но вот смирение ушло.

– Что дальше? – крикнул Роха, нарушив царящее вокруг безмолвие. – Мать моя погибла?– требовал он ответа в надежде, что его слышали. – Тот мальчик – это я? Мастеровой рассказывал, что нашел меня он в камне. Все сходится теперь! – продолжал кричать посланник. – Что стало с тем, кто был отцом моим по крови? Скажи хоть что-нибудь! Где ты? Ведь была ты рядом. Чего же молчишь и прячешься? Ответь! С тобою говорю я, Посланник Иля!

На этих словах Роха вспомнил вдруг о миссии своей. О, как он мог забыть о том, зачем бежал из Закрая? Ему же надобно дойти до Иля, предупредить всех о беде, что грозит его землям. Истемники, быть может, уже идут с войной?

Что разлегся он? Надо немедленно отправиться домой, любой ценой найти дорогу в Иль.

Поднявшись на корточки, Роха, как и в первый раз, стал руками шарить, обследуя все вокруг. Затем пополз, ища то крохотное отверстие в полотне, через которое он немногим ранее видел снег.

«Оно ведь где-то тут…» – твердил себе под нос посланник. Так стер до дыр колени он, болели ноги, локти ныли, но все осталось скрыто для него, и только камни холод свой ему бесстрастно отдавали. Он все искал, искал и ползал. Но толку не было. Со всех сторон его лишь окружали стены. Устал и, облокотившись спиной на стену, изнеможенный, сдался.

– Спи! – ухнули стены.

Уже знакомый, женский голос указывал Рохе, что ему делать нужно.

– Спать? Я не хочу!

– Спи!

– Нет! Идти мне надо. Выпусти! В Иле ждут!

– Так ночь сейчас, – твердил свое все тот же неприятный голос.

– У тебя здесь всегда ночь! Как глаза открою, всегда темно. Не целую ли вечность длится твоя ночь? Может, ты и есть ночь? – устало усмехнулся он.

– Может…

– Тогда пусти меня! Не желаю торчать я в этом склепе.

– Это не склеп…

– Холодный и затхлостью пропахший насквозь! – возразил обессилевший Роха.

– Неправда, – не соглашался голос. – Здесь лишь запах прошлогодней травы, а затхлость источаешь ты, тело твое, раны…

– Отпусти.

– Хм… как странно… Вначале требовал ты от меня ответов, теперь же просишь отпустить… Ты не здоров, посланник Иля. И знаешь ― почему? Ты не можешь выхода найти, а между тем он пред тобою.

– Я – посланник, и в Иле ждут меня! Неужели тебе не ясен смысл данных слов? А-а-а… – Догадка промелькнула в его голове. – Я твой пленник? – И Роха махнул рукой, как бы сделал это пьяный человек.

В следующий момент в лицо ему повеяло морозной свежестью, и Роха увидел, как в нескольких шагах перед ним раскрылись каменные створки. Его глазам предстал укрытый первым снегом ночной пейзаж. Роха приподнялся и, шатаясь, побрел навстречу заснеженному лесу. Не сделав и трех шагов, остановился, увидев перед собой косматую женщину.