Сказание синего леса

Маленькие девичьи ручки цеплялись за Александру. Бледные лица сменяли друг друга калейдоскопом, и только яркие глаза вспыхивали в этом бесконечном смерче. Александра попыталась отступить, но непомерно сильные пальцы девушек удерживали её на месте. Горький илистый запах забивался в лёгкие, взрывался альвеолами и растекался плёнкой. Александра хотела бы сделать вдох, но вместо этого могла только сдавленно хрипеть. Ей хотелось вцепиться сломанными ногтями в горло и разодрать его, лишь бы вырвать этот утопленнический вкус из своего тела. Ей хотелось поскорее уйти из этого проклятого места, однако Александра позволяла незнакомкам удерживать себя, выхватывая взглядом детали во внешности каждой из них.

– Умоляем. Спасите нас от этого страшного человека. Он… Он в нас котом тыкает, а мы к кошкам, – девушка перед Александрой чихнула, – равнодушны. Говорит, мол, пойдём, потанцуем, мол, кота вам подарю. Жуть какой страшный. Заберите его, просим. Ради всего, что нас связывает, ради нашей природы. Умоляем. Он… он чистое зло.

Все трое одновременно указали в сторону большого валуна, на котором, свернувшись клубком, спал кот. Рядом на земле дремал Стас, прижавшись затылком к холодному камню, открыв рот и сотрясая своим храпом даже водную поверхность. Правый глаз Александры задёргался.

– Хорошо. Но для начала, – Звягинцева нахмурилась и смерила каждую из незнакомок тяжёлым взглядом из-под бровей, – вы меня отпустите. Если не хотите меня разозлить.

Девушки тут же боязливо отпрыгнули в стороны, оторвав от куртки Александры несколько лоскутков. Лицо Звягинцевой исказилось кривой усмешкой – Александре нравилась эта куртка. Громко шикнув на притихших озёрных жительниц, Александра дёрнула порванный рукав, тут же кинув его в одну из незнакомок. Та поймала кусок ткани и метнулась к озеру, шлёпая босыми ногами по песку.

Две другие девушки остались стоять, напряжённо наблюдая за Александрой. Та, помедлив немного, подошла к Стасу, рукой спугнула задремавшего кота и нависла над другом, как врач над пациентом.

– Поднимайся, рабочий народ, – Александра довольно грубо пнула Станислава в бедро. – Тебя ждёт пятилетка за пять минут.

Вознесенский что-то невнятно пробормотал и хотел было перевернуться на другой бок, но Александра снова пнула его, теперь уже в колено. И для уверенности ещё в колено. Стас причмокнул губами и приоткрыл один глаз, слепо шарясь взглядом по лицу Александры. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Стас распахнул и второй глаз, подпрыгнул на месте, а его лицо за несколько мгновений сменило маску испуга на хитрость охотника. А потом Стас решил прибегнуть к своему излюбленному методу – уходу в отрицание.

– Я… я пролистал наши записи и понял, кто это, – Стас упрямо замотал головой и попытался встать, но его ноги лишь больше разъехались на влажной илистой земле. – Мы не можем их отпустить. Мы должны поймать их. Мы должны…

– Поехали, охотничек, – Александра цокнула и, покачав головой, потянула на себя слабо сопротивляющегося Стаса. – Сейчас ты сможешь поохотиться только на кровать и еду. И только попробуй что-нибудь мне возразить. Весь отдел узнает о том, что ты тут учудил. Уйти одному. Без предупреждения. Да ещё и привлёк к своей незаконной операции чёрного кота. Это тянет на несколько выговоров и жестокое обращение с нашими специальными сотрудниками.

Вознесенский смолк и обиженно засопел, как ребёнок, которому не хотят покупать любимую игрушку. Раздался тихий всплеск, и Александра даже не обернулась, зная, что все три озёрные жительницы вернулись домой. Сейчас Звягинцеву больше беспокоил Стас, в котором проснулась нездоровая тяга к геройству, и таинственный юноша в лесу, к которому у Александры осталось ещё слишком много вопросов.

Но задаст она их в следующий раз. В конце концов, впереди её ждут ещё две долгие отпускные недели.

Бессонница

– Да выруби ты уже этот чертов чайник!

Надрывный свист металлического чайника разорвал утреннюю тишину, а стеклянный стакан на небольшой тумбочке задрожал, когда очередной трамвай неспешно проследовал по привычному маршруту под окнами старого пятиэтажного дома. Стас громко и протяжно застонал и накрылся подушкой в попытках скрыться от раздражающего шума и надежде доспать еще пару минут.

Солнце уже начало всходить, хотя маленькая стрелка на часах еще даже не совершила четверти оборота, а первые лучи любознательно прокрадывались сквозь неплотно задёрнутые шторы. Чайник продолжал испытывать терпение Стаса, как и донёсшиеся до носа запахи пережаренного мяса из шавермы на первом этаже.

Просыпаться до рассвета уже вошло в привычку, а ночные дежурства лишь больше подстёгивали нездоровый режим дня, изменявшийся в зависимости от времени года или настроения Стаса.