Сказания и легенды средневековой Европы

Затем в Луденском деле еще особенно ясно выступила любопытная черта одержимости, а именно: стигматизация, т. е. проявление знаков на теле. Как мы много раз упоминали, заклинатели приказывали демонам, чтобы каждый из них, выходя из тела одержимой, обозначал свой выход особым признаком, который ему заранее предписывали. В числе этих признаков были и печати, т. е. особые знаки на теле. Так, демон Левиафан должен был, оставляя тело игуменьи, которая была им одержима, наложить у нее на лбу кровавый крест. Этот крест и появился немедленно по выходе демона. Первоначально он имел такой вид, как будто бы на лбу игуменьи были сделаны два надреза или две глубокие царапины, из которых вытекала свежая алая кровь. В одном из отчетов о Луденском деле этот крест был начертан, чтобы показать его фигуру и величину; его две ветви были почти одной величины — около полутора дюймов в длину. У той же игуменьи другие демоны, исходя из тела, оставили другие видимые знаки. Так, на левой руке у нее остались сделанные демоном надписи крупными латинскими буквами: «Iesus», «Marie», «Joseph» и «Francois de Salles». Все эти знаки оставались на теле у настоятельницы много лет подряд.

2. Демонизм в Индии

Теперь мы приступаем к характеристике демонизма, который свирепствовал в XVIII и XIX. Здесь нам руководителем будет французский врач Батайль, написавший громадную книгу в двух томах под заглавием «Le Diable au XIX siecle» («Дьявол в XIX столетии»). Прежде всего считаем нелишним сказать несколько слов о происхождении этой книги, пользуясь для этого пространным предисловием Батайля.

Дело в том, что Батайль служил врачом на судне, совершавшем рейсы между Марселем и азиатским Востоком. Во время своих беспрестанных плаваний он часто встречал одного итальянца по имени Карбучча. Этот итальянец был купец, производивший торговлю с Восточною Азиею, которую он часто посещал по своим делам. Часто встречаясь с ним, Батайль крепко с ним подружился.

В одно из своих плаваний Батайль встретил своего друга в чрезвычайно подавленном состоянии. Так как перед тем он очень долго не видел его, то и заключил, что почтенный коммерсант, по всей вероятности, потерпел какую-нибудь крупную неудачу в своих делах, вследствие чего и повесил нос, что, конечно, было вполне естественно. Он немедленно приступил к Карбучче с расспросами, приготовляясь услыхать от него повесть о его торговых злоключениях. Карбучча не заставил себя долго упрашивать и, по-видимому, сам рад был излить свое наболевшее сердце перед другом. Но только его злоключения, вопреки ожиданиям Батайля, оказались совсем не коммерческого свойства. Во время своих многочисленных странствований по торговым делам Карбучча не раз встречался с людьми, интересовавшимися оккультизмом, т. е. тайными науками. Беседы с этими людьми всегда казались итальянцу очень интересными, и он мало-помалу увлекся тайными науками; а тут как раз случай свел его у себя на родине, в Неаполе, с неким Пейзиною, который носил очень громкий титул «владыки, великого командора и генерала, великого Гиерофанта верховного святилища древнего и первоначального восточного учения Мемфиса и Мизраима». В более удобопонятных выражениях это долговязое величание обозначало, что Пейзина был облечен каким-то важным саном в той отрасли масонства, которая себя именует древнеегипетскою. Разговорившись с этим Пейзиною, Карбучча изъявил желание поближе ознакомиться с масонством. Пейзина сейчас же предупредительно выступил навстречу его желаниям. Но он ему объяснил, что если прямо и просто поступить в масоны, то придется проходить по всей лестнице масонского чиноначалия. Высших чинов он добьется во всяком случае нескоро, а пока он будет в низших чинах, масоны будут с ним не очень-то откровенны. И следовательно, этим путем он будет подвигаться вперед очень медленно.

Но есть другой путь, продолжал Пейзина, и на вопрос Карбуччи, какой это путь, неаполитанец откровенно спросил его:

— Есть у вас металл?

— Что такое? — переспросил в недоумении Карбучча.

— Я спрашиваю, есть ли у вас металл? — повторил Пейзина, и так как недоумение Карбуччи не прекращалось, то он уже без всяких, иносказаний разъяснил: — Это будет вам стоить двести франков… Вы понимаете?

На этот раз Карбучча, конечно, понял. Они живо сторговались, и вот Карбучча во мгновение ока сделался «великим командором храма». Таким образом, им непосредственно был получен один из высших масонских чинов. Разумеется, Пейзина выдал ему и диплом на этот чин. Сей документ открывал перед ним двери всех масонских святилищ, и впечатлительный, жадный до всего таинственного итальянец начал с жаром пользоваться своим правом проникновения во всякие святилища для изучения всяких тайностей.